Юрий Зинчук,ведущий программы «Пульс города»: «Сегодня мы весь эфир посвящаем только одной теме. 80 лет назад, в понедельник 8 сентября 1941 года в ходе битвы за Ленинград немецко-фашистские войска, прорвавшись через железнодорожную станцию Мга, смогли занять населённый пункт Шлиссельбург на левом берегу Невы у её истока из Ладожского озера.
Для справки, «Schlüsselburg» в переводе с немецкого означает — «ключ-город». И таким образом Ленинград оказался полностью отрезанным от всех коммуникаций, связывающих город с территорией, занимаемой советскими войсками.
Началась самая страшная гуманитарная катастрофа для гражданского населения, организованная войсками противника за всю историю мировых войн. Так мир узнал эти два слова, обозначающие величайшую трагедию всей человеческой цивилизации – блокада Ленинграда.
Вот цитата из информационно-аналитической записки по положению дел в Ленинграде, подготовленной для совещания в ставке Гитлера в сентябре 1941 года. Это документ. Он есть в архивах. И на нём есть одобрительная резолюция Гитлера. Читаю по тексту документа.
«пункт. б. Сначала мы блокируем Ленинград в буквальном смысле этого слова – герметически. И методично начнём разрушать город артиллерией и авиацией… Остатки «гарнизона крепости» останутся на зиму. Весной мы проникаем в город, вывезем всё, что осталось живое, вглубь России или возьмем в плен. После чего сравняем Ленинград с землёй и передадим район севернее Невы Финляндии».
Точка. Конец цитаты. На момент начала блокады численность населения в Ленинграде составляла 2 миллиона 451 тысяча человек. К последнему месяцу блокады – это январь 1944 года – в Ленинграде оставалось 558 тысяч человек. Это официальная статистика. Общая численность ленинградцев, эвакуированных в период блокады, составляет 840 тысяч 600 человек. Таким образом, количество погибших, пропавших без вести непосредственно в Ленинграде во время блокады составляет 1 миллион 53 тысячи. В процессе эвакуации умерли 360 тысяч ленинградцев. То есть имеются основания считать, что в общей сложности, жертвами блокады стали свыше 1 миллиона 413 тысяч человек, что составляет 57,6% ленинградцев на начало голода и 47 % по отношению к трехмиллионному населению довоенного Ленинграда. Половина Ленинграда. Умершего или погибшего Ленинграда. Это официальные данные, в том числе взятые из недавно рассекреченного отчёта Городского управления предприятиями коммунального обслуживания Ленинграда. И каждый год 8-го сентября мы идем на Пискарёвское кладбище, чтобы успеть, успеть ещё увидеть и спросить этих людей, как они смогли пройти через этот ад, как они могли выжить».
Ирина Иванова,житель блокадного Ленинграда: «Пришел один мужик к нам домой, которого всегда родители, няня и бабушка выгоняли. Оказывается, он имел доступ к протухшим, непригодным в пищу крупам. Но нам оно только дай, раз другого нет! И он говорил, что даст такой крупы в обмен на японские и китайские гравюры. У нас бесконечно богатая культурная была семья. И вот дедушка никак не могу успокоиться. Японские гравюры – о них мечтали музеи мира, а я не продал! И вдруг – на крупу, на протухшую крупу! Он был так поражён, что к утру умер. Всю ночь ходил и приговаривал: «Китайские гравюры на крупу?» Это было страшно, когда дедушка умер. С другой стороны, почему страшно? Ведь все умирали».
Галина Низовская,житель блокадного Ленинграда: «Мне было семь лет. Мы были у бабушки в Сосновой Поляне. Там был дом, который немцы потом сожгли до тла. Бабушка пришла в 12, сказала: быстро собирайтесь домой, сейчас придут немцы! Мы ушли в 12, в 2 пришли немцы. И всё. Бабушку отправили в Прибалтику на разные работы, мамину сестру – сразу в Германию. Мы остались в Ленинграде. Можно сказать, умирали. Я уже не ходила. В 1942 мы выехали в Костромскую область. Там, пока мы ехали туда, у нас украли все документы. Обратно не могли вернуться. Только в 1948 году вернулись».
Валентина Иванова,житель блокадного Ленинграда: «Мы жили на Васильевском. В дом попала бомба. Человек просил о помощи, лежал на подоконнике, потом съехал вниз, упал. Больших воспоминаний нет. Маленькие дети».
Ирина Гольдман,житель блокадного Ленинграда: «Мне был год. Естественно, ничего не помню. Единственное, что могу сказать со слов мамы. По городу объявили, что детей отправляют отдельно от родителей. Мама повесила номерок, меня должны были отправить, как всех детей, отдельно. Жили мы в коммунальной квартире на Лиговском проспекте, напротив Октябрьского зала практически. Пришел сосед, говорит маме: «Только что разбомбили поезд под Вырицей. Детские ножки-ручки, куклы…» Мама как услышала это, сорвала номерок, сказала: «Я тебя никуда не отпущу, никуда не отдам, умирать буду только с тобой». Так мы и жили».
Никола Спиридонов,житель блокадного Ленинграда: «В 14 лет все хотели в партизаны и на фронт. Но у нас не везде брали. Я пришел на судостроительный завод, меня сам начальник кадров – Семёркин, с большого дома подполковник – пристроил сначала на пищеблок. «Ты подрастёшь, Коля, немножечко и окрепнешь. И я тебя определю. А я заявил, что хочу строить корабли, работать на радио или по электротехнике. И он сдержал своё слово».
Людмила Цабут,житель блокадного Ленинграда: «Мне было 5 лет. Когда мама уходила стоять за хлебом, она всегда мне говорила: бери Томочку на руки, садись под стол. Она стол поставила около окна. Дом обвалится – вас не так прижмёт, не придавит под столом. Буду знать, где вас искать. Томочка была маленькая, только сидеть научилась. Говорить не умела. А чего ей дашь – ничего нет. Доходило до того, что маме говорила: «Мама, поймай мышку». Сестрёнка умерла. Она на Серафимовском кладбище. Мы уже с мамой под кровать забрались, фанерой огородились, собрались помирать. Но тут стали ходить военнообязанные. И нас вывезли. Остались с мамой живы».
