Брандмауэры – негласный символ Петербурга. Что осталось в городе от творчества художников-монументалистов? И кто сейчас пытается спасти легендарные советские панно? Репортаж Ивана Уварова.
Лаконичная, простая и в тоже время монументальная работа молодого начинающего художника Бориса Аксельрода. Более 60-ти лет с этого панно смотрят на улицу Чапыгина Азия, Африка и Европа в лице петербурженки Лилии Ганнибал. Кстати, супруги четырежды правнука того самого Ганнибала.
Юную лыжницу выпускник Мухинского училища Аксельрод заметил в альпинистском лагере. Долго присматривался. А затем пригласил позировать.
Лилия Ганнибал,житель Санкт-Петербурга: «У меня в то время были косы, а он, как бы извиняясь, говорит: ну, Европа не носит кос. Я говорю: ну, и какая разница? Сделайте, как хотите. И сделал вот такую короткую прическу».
Это панно в городе – одно из немногих советских, которое сохранилось в первозданном виде. Работа Аксельрода стала негласным символом монументальной живописи Ленинграда. Для всех художников. Тех, что вместо холстов выбирали брандмауэры.
Этому брандмауэру долго подбирали образ. Портрет Сталина сметил рабочий со знаменем и четырьмя заповедями коммунизма. А его – рабочие Нарвской заставы, застывшие в борьбе за свободную жизнь.
Андрей Ларионов,преподаватель академии Штиглица, художник: «Мода и социальный заказ – они слились воедино незаметно, отделить одно от другого уже невозможно. Да, модно было, престижно».
Только брандмауэры Петербурга площадью в 100 квадратных метров могли соответствовать масштабам тех великих идеологических задач, которые государство ставило перед художниками. Ведь главная и доминирующая тема, конечно же, Октябрьская революция. Ее великим замыслам должны были соответствовать великие образы, создаваемые советскими художниками-монументалистами Ленинграда.
Иван Уваров,корреспондент: «Вот так по Лесному проспекту, затем Лебедева, через Неву – в Смольный. Знаменитый путь вождя мирового пролетариата до недавнего времени был увековечен здесь, на брандмауэре этого дома. Сердобольная, 2В, как раз напротив знаменитого адреса, откуда Ленин отправился делать революцию».
Я пробовал пройти и тем самым путем Ленина. И долго гулял по городу, всматриваясь в брандмауэры… Удивительно, но в современном Петербурге есть лишь четыре адреса, где сохранились советские панно. Чапыгина и Стачек – уже известные нам, Приморский проспект 8 и Боткинская 1.
Ровно 53 года назад. В канун 50-летия Октября было также ветрено и холодно. Брандмауэр дома 1 по Боткинской стоял в лесах. Монтировали мозаику к полувековому юбилею революции. Сохранилось несколько снимков. Вот один из них.
Вот она, автор панно, напротив своего произведения. Художник с мировым именем Валентина Анопова, а тогда, в 1967-м, выпускница Мухинского училища, подошла к заданию партии, как бы сейчас сказали, креативно. Революция у Аноповой равно космос.
Продолжая гулять по Петербургу в поисках советских шедевров монументальной живописи, нахожу еще один небезызвестный адрес.
Иван Уваров,корреспондент: «Эти три брандмауэра на Обводном канале никогда не пустовали. В советские годы здесь были рабочий, военный и колхозник. В 90-е – рекламные щиты. В начале нулевых здесь могли появиться парусные корабли или даже Царскосельская железная дорога. Так предлагали выпускники мухинской академии. Но, не случилось».
Не случились и еще несколько десятков проектов, которые предлагала городу Валентина Анопова. Вот ее мастерская. Здесь с грустью в голосе она долго рассказывала о том, что ныне пустующие брандмауэры Петербурга – ее боль. Вот конкретные адреса и эскизы, вернее, попытки возродить традицию монументальной живописи Петербурга. Эти проекты побеждали во многих конкурсах, но…
Валентина Анопова,заслуженный художник России: «Конкурс объявляется, после конкурса ставится галочка, и на этом все заканчивается. Средств на исполнение не дается».
Получается, что брандмауэры Петербурга так и останутся наскальной живописью той эпохи. Места которой в современности, видимо, нет. Николай Копейкин – один из самых провокационных художников современности. На свое немонументальное искусство вдохновляется в том числе масштабами и замыслами монументального.
Николай Копейкин,художник: «Разумеется, это памятник. И это нужно беречь. Более того, выделять средства на поддержание этих памятников. Потому что это наша история».
Да, сейчас монументальная живопись кажется анахронизмом. Пережитком прошлого. Но это действительно наша история, застывшая на стенах домов Петербурга. И как бы мы к этому ни относились: с иронией, насмешкой, равнодушием, негодованием или восхищением – это часть нас. Нас сегодняшних. Это мы. И мы в силах не только сохранить, но и продолжить каменную летопись великой истории, великого города.
