«Тот, кто песни петь и слушать не умеет, тот не будет счастлив никогда!» Всем знакомые строки, которые, честно говоря, меня всегда своей категоричностью поражали. Хотя чему удивляться: ведь в нашей стране издавна именно «песня строить и жить помогает». И уж если петь, то от души, всем, хором. Вот и деятели искусств, заметив такую народную слабость, подсуетились. То в кинотеатрах караоке-комедию выпустят, то в театре предложат запеть. Последнее относится к новому спектаклю Сергея Безрукова «Энергичные люди». О том, что такое караоке-спектакль и как повесть Василия Шукшина о спекулянтах превратилась в зажигательный, ностальгический капустник, нам рассказал сам постановщик.
СЕРГЕЙ БЕЗРУКОВхудожественный руководитель Московского Губернского театра, народный артист России: «Я ностальгирую не по Советскому Союзу, а по людям, по каким-то взаимоотношениям. Когда ездили свободно в Тбилиси, в Ригу… И не было такой агрессии, такой конфронтации, ненависти друг к другу не было… Я вообще зашифровал в этом спектакле все то, что я люблю с детства. Музыка из «Осеннего Марафона» Петрова… Когда у нас Чернявый, так он Чернявый… Это образ из «Мимино» откуда-то. Когда он появляется в этой кепке, эти мандарины, эти авоськи… Это отсылка к «Мимино». Гениальная картина, которую я очень люблю. Здесь очень много зашифровано. Любимые песни. Все,что я помню и что люблю. Ощущение энергии, ритма, рок-н-ролла. Очень важно, чтобы это было в спектакле. И это дает самую энергию. Это громко, это энергичные люди. Они не вялые. Они берут от жизни все! Им под 40 лет. Это не старики, которые вышли на сцену и пьют как в последний раз…
Тут надо узнавать самих себя. Когда мы выпиваем, когда хорошая компания, когда друзья, там дым коромыслом! Я так натурально показываю пьянство, что иногда мужики в зале после этого перестают пить. Потому что посмотришь на утро нашего героя – пить не захочется. Это смешно со стороны. Многие узнают себя… Я им сочувствую. Потому сейчас воруют порой природными ресурсами. А тогда – грузовичок туда-сюда, налево… От двух до семи… И то что люди боятся, это не просто так. Их реально трясет, им реально страшно. Их жалко. Я добиваюсь эффекта, когда в зале плачут. Не знаю, как на других спектаклях, но у меня люди смеются и плачут, потому что я стараюсь докопаться до живого, что было настоящего в той истории, чему можно сопереживать…
Я режиссер, который умирает в своих артистах. Во многих из этих ролей есть я, потому что я сам проигрываю все эти роли. То как я сыграл бы, я все передаю своим артистам. Они молодцы. Здесь типажно все, великолепно. Я люблю и современную форму. Но для мне очень важно, чтобы, кроме такой гротесковой формы, был и актер, его работа на сцене, искренность, заразительность. Поэтому я за русский психологический театр. Форма – формой, но содержание несет артист».
