Шансы Петербурга стать кулинарной столицей мира оценил Алексей Михалев.

 

Юрий Зинчук, ведущий: «Когда говорят о туристической привлекательности Петербурга, то, как правило, имеют в виду его архитектуру, его уникальный внешний облик. Но исчерпывается ли этим туристический потенциал?

 

И вот одно из принципиально новых направлений развития сейчас обсуждают и власти и экспертное сообщество. К своим столичным титулам – Северной, военно-морской, Культурной столицы –  Петербург, возможно, добавит статус столицы кулинарной. И если европейский гастротуризм с его небольшими расстояниями предполагает, что за устрицами едут в Нант, а за паэльей – в Валенсию, то по России так не наездишься. Ведь самые вкусные огурцы выращивают в Новгородской области, абрикосы в Дагестане, а лучшая баранина – в Хакасии. И было бы разумно доставлять все эти региональные деликатесы в один город, в который потянутся тысячи гурманов со всего света. Тем более что Петербург вошел в тройку городов-претендентов на проведение Всемирного саммита гастрономического туризма, который состоится в 2019-м году. Более того, многие сейчас озабочены исчезновением из продажи хамона и фуагра. И даже те, кто ни разу их не пробовали, тем не менее, знают о существовании этих продуктов. Но не знают, что в России сотни лет по сию пору производятся десятки уникальных деликатесов, которые не известны за пределами своих регионов.

О том, что именно Петербург может подарить этим кулинарным сокровищам вторую жизнь – наш обозреватель Алексей Михалёв».

Гастрономический успех Петербурга оценили немногие. Его затмил футбольный ажиотаж и ожидание Чемпионата Мира. Хотя, казалось бы, еда волнует людей больше чем футбол.

Инна Шалыто, председатель Комитета по развитию туризма Администрации Санкт-Петербурга: «Топ 3 – это уже хороший результат, мы будем бороться за 1-е место. Поэтому заявку можно считать мировой».

Шансы Петербурга в этой борьбе высоки. Уж если перуанскую Лиму объявляют гастрономической столицей, то город-музей и подавно имеет преимущество, благодаря своим красотам, продолжением которых явилась та самая русская кухня.

Сергей Гутцайт, ресторатор: «Как у Чехова сказано: берешь карася животрепещущего и – в молоко. День они в молоке, сволочи, поплавают и потом их в сметане на шкворчащей сковороде изжарят. Так потом, братец ты мой, не надо твоих ананасов! Вот это настоящая русская кухня».

На самом деле, русская кухня безгранична, как сама Россия. 1/7 часть суши, а также 12 морей, 120 тысяч рек, два миллиона пресных и соленых озер. Гигантская кладовая, в которой сохранились 1000 видов рыб и моллюсков, 320 видов животных, 730 видов птиц, три тысячи дикорастущих растений, ягод, трав и орехов, 300 видов съедобных грибов.

Андрей Ушаков, ресторатор: «Для меня всё, что на территории РФ – российское и русское. Кавказская кухня — тоже русская».

Андрей Ушаков автор необычного для Петербурга формата гастрономического ателье – ресторана, в котором дают уроки кулинарного мастерства.

Оказалось, на изучение русской кухни тоже есть спрос. Сотни шведов и норвежцев потянулись в Петербург именно с этой миссией, совмещая кулинарные упражнения с посещением Эрмитажа.

Андрей Ушаков, ресторатор: «Самыми заводными оказались скандинавы, северяне. Они люди ищущие. Меньше это интересно французам и американцам. Они люди стереотипов».

В пику быстрой еде и разного рода забегаловкам, в мире набирает силу движение Slow Food. Смысл которого не в том, чтобы не перекусывать набегу (хотя и в этом тоже). Важнее – готовить медленно, как в старину. И непременно – из местных продуктов.

Алёна Мельникова, кулинар-активист: «Порядка 50  видов рыбы обитают в Ладоге, но проблема в том, что мы ее даже не знаем».

Список того, что мы не знаем звучит волшебной музыкой: красный творог, пряный казылык, дагестанский урбеч. Но помнит ли кто-нибудь вкус Вологодского масла, которое вроде бы, на слуху? А есть ведь еще сибирский осетр, башкирский вяленый гусь, муксун, омуль, нельма, сельд залом, холынские огурцы, белёвская пастила, черноморская барабулька, белые дикие абрикосы, кобяйский карась.

Илья Лазерсон, президент Коллегии шеф-поваров: «У нас же есть эти продукты. Почему при царе их могли доставлять издалека, а сейчас нет? Почему не дать им вторую жизнь?».

Если место кулинарной столицы страны вакантно, ничто не мешает его занять, создав в Петербурге условия для настоящего гастрономического туризма. Ведь остальной мир до сих пор живет, не зная ни строганины, ни суточных щей.

Илья Лазерсон, президент Коллегии шеф-поваров: «Какой иностранец удержится оттого, чтобы попробовать кашу, которую при нем ухватом достанут из русской печи? Так он полюбит гречку! Или вот топленое молоко. Достаньте его из печи, охладите, чтобы оно стало густым, с пеночкой. А потом дайте иностранцу, с бодуна, которого накануне вы напоили русской водкой: он умрет от счастья!».

Инна Шалыто, председатель Комитета по развитию туризма Администрации Санкт-Петербурга: «Нам бы хотелось сохранить этот фольклорный акцент. Петербург — это обоюдные ворота: и в Европу, и в Россию».

Важно заметить, что на проведение Всемирного саммита Петербург претендует предсказуемо, благодаря национальной кухне. Была в моде Италия, потом Япония, следом открыли Норвегию. Ротация, словом.

Антон Абрезов, шеф-повар ресторана русской кухни: «Вслед за скандинавской придет и русская кухня. Учитывая потенциал, который есть в нашей кухне, у наших поваров, мы точно будем в тренде. 100%. Никаких сомнений в этом нет».

И было бы нелепо такой момент упустить. Смог же Ленинград получить копирайт на корюшку, хотя ловят ее и во Владивостоке, и даже в Чили. Тут главное – поверить в рожденную идею.

Алексей Михалев, корреспондент: «В 2008 году Токио отобрал у Парижа титул кулинарной столицы мира, получив 191 Мишленскую звезду – вдвое больше, чем у столицы Франции. А в середине 20-го века, послевоенная Япония локомотивом экономики избрала автопром и производство электроники. Как послевоенная Италия выбрала моду и дизайн. Их успешный опыт говорит о том, что холодный расчет и железная воля способны воплотить любую, казалось бы, недостижимую и дезкую мечту».