ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«Ну, а теперь давайте продолжим главную тему выпуска. Историческое наследие двух дат, которые мы отмечали на этой неделе. 4-е и 7-е ноября. Про первую мы уже рассказали из дремучих лесов и болот Псковской области. Теперь переходим ко второй. День Октябрьской революции. И хотя в учебниках истории поминутно описано, что происходило в этот день в нашем городе, всё равно мифов, тайн и необъяснимых несостыковок не становится меньше.

Один из главных мифов мы знаем по фильму Эйзенштейна «Ленин в октябре». Помните, когда восставшие матросы и солдаты бегут по Дворцовой площади и штурмуют Зимний дворец. Естественно, всё было ровно наоборот. Никто никуда не бежал.

Но абсолютно точно можно сказать. Да, именно в Зимнем дворце был эпицентр всех событий, связанных с революцией. И вот, в очередную годовщину Октябрьской революции давайте посмотрим на то, как происходили эти исторические события. Но взгляд будет особым. Революция из окна Зимнего дворца – какая она была? Антон Цуман увидел её из окна Зимнего дворца вот такой».

К вечеру 25 октября 1917 отряды Красной гвардии уже захватили ключевые городские объекты: почту, телефон, телеграф. Зимний дворец оставался последним незанятым объектом, судьба которого была уже решена. Его медленно, неторопливо окружали. Но чтобы увидеть это из дворцовых окон, пришлось бы сильно напрячь зрение.

Историк Кирилл Назаренко отмечает: тот, кто смотрел в тот момент из окон на Дворцовую площадь, видел бы тёмный сумрак, сквозь который иногда пробивались вспышки выстрелов.

Штурмующие подходили со стороны арки Главного штаба. У дворца за импровизированными баррикадами скрывались юнкера. На хронике того времени можно заметить, что в то время дворец носил однотонную терракотовую окраску. А сами баррикады строились из содержимого многочисленных дровниц.

Да, когда мы слышим словосочетание «Штурм Зимнего», в памяти сразу возникают образы из знаменитого фильма Эйзенштейна «Октябрь».

На самом же деле на решётку никто не лез, ворота не ломал, первые группы восставших тихо и мирно как парламентёры вошли во дворец через этот подъезд – Её императорского Величества. Откуда сразу же вышли на лестницу, которая годы спустя и получит название «Октябрьская». По ней с историком Зимнего дворца, старшим научным сотрудником Эрмитажа Анной Конивец, мы и поднимаемся, буквально идя тропой революции.

Маршрут экскурсионно-революционной группы большевика Владимира Антонова-Овсеенко после лестницы должен был пролегать через «тёмный коридор», ныне 303-й зал, через ротонду к Малахитовой Гостиной, где заседало временное правительство. Но входившие, не имея плана, разделялись и блуждали. А защитники Зимнего, тоже не имея плана здания, искали входы, которые должны были охранять. Одним словом, хаос.

Со времён Февральской революции дворец уже не принадлежал царской семье. Здесь квартировали множество учреждений, комиссий, военный госпиталь. Но дворцовые интерьеры были на месте, и многие из них пострадали, как, например, императорские покои Александра II.

Вот один из таких портретов – ныне часть коллекции Музея политической истории России. Вымещая злобу на портрете свергнутого ещё в феврале Николая II, солдаты изрезали его штыками. Эти следы хорошо видны даже после реставрации.

А что касается дворцовой обстановки, то о том, как она пережила тот день, могут поведать подлинные документы тех лет. Например, этот отчёт, составленный буквально двое суток спустя. Журнал художественной комиссии, куда входили видные деятели искусств того времени.

Сотрудник Центрального государственного архива литературы и искусства Сергей Чернобай обращает наше внимание на опись, из которой следует – произведения искусства погром действительно обошёл стороной. А в руки восставших охотно попадали вещи, которые легко помещались в карман или имели прикладное значение. Как, например, пистолет Каракозова, которым в 1866-м едва не был застрелен Александр II, кто-то прихватил просто как оружие.

И если вернуться немного назад, к началу штурма, из окон Зимнего нельзя было толком разглядеть главный символ Революции – крейсер «Аврора», что стоял довольно далеко, у ныне Благовещенского моста. Но смотря в сторону Петропавловской крепости, можно было заметить, как на дворец наводят трёхдюймовые орудия.

Учёный секретарь Музея истории Санкт-Петербурга Ирина Карпенко рассказывает, выстрел с крепости должен был стать сигналом из разряда «сверим часы», которых у большинства восставших просто не было. А «Аврора» должна была его продублировать холостым. С самой крепости было решено стрелять боевыми шрапнельными зарядами. Чтобы показать серьёзность намерений.

Снаряд разбил окно и разорвался в интерьерах приёмной государя Александра III. Такие снаряды предназначались против живой силы, которой, по счастью, в тех помещениях не оказалось. Потому ущерб был действительно минимальным.

По свидетельствам некоторых очевидцев стакан от этого шрапнельного заряда принесли министрам временного правительства в Малахитовую гостиную. Что стало решающим в переводе места заседаний в соседнюю, малую столовую.

Именно в той малой столовой отряд большевика Антонова-Овсеенко и поставил финальную точку в недолгом существовании Российской Республики, арестовав временное правительство. И целых сто лет часы в этой комнате Зимнего отмечали время этого события – 1:50 ночи.

И если бы не выстрелы «Авроры» и Крепости, никто бы и не заметил, что Октябрьская революция свершилась.

На самом деле захват дворца прошёл чуть ли не бескровно для такого масштабного события. А вода действительно была красной. Но не от крови, а от вина. Во избежание пьянства и погромов в Неву и Канавку выливали содержимое царских погребов. Так пытались защитить, в том числе, и Эрмитаж, уже не императорский, а государственный, под которым эти погреба исторически и располагались. Так Эрмитаж тоже оказался в эпицентре событий, хотя музей и дворец в то время существовали как два совершенно автономных здания, со временем ставшие единым и неделимым целым.

Хранитель фондов научного архива Эрмитажа Кристина Крапивина поясняет, хотя революция прекрасно была видна и из окон знаменитого здания с атлантами, она не могла навредить его реликвиям. Все драгоценности и особо ценные произведения искусства ещё в начале Первой мировой были эвакуированы в Москву. Вернулись они лишь в 1920-м. Но уже 2-мя годами ранее торжественно прогремела его первая выставка новой эпохи. Доказав всему миру, что хоть 10 дней и потрясли весь мир, но искусство вечно. Так и получается, что у одного из названий нашего города – Колыбель трёх революций – есть конкретное воплощение, которое мы сегодня знаем как один из ведущих музеев мира. И здесь, в Эрмитаже, ещё можно услышать эхо тех событий, которые 108 лет назад в буквальном смысле перевернули весь мир. Достаточно пройти по его залам, и заглянуть в его окна.