ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«А теперь важные даты исторического календаря. На днях мы будем отмечать один знаковый юбилей – 250 лет со дня начала отливки памятника Петру I, который потом с лёгкой руки Пушкина получил название «Медный всадник». Памятник как символ поиска ответа на главный наш национальный вопрос: «Куда ты скачешь, гордый конь и где опустишь ты копыта?» Памятник-вопрос. Памятник-смысл. Тот смысл, который потом уже Гоголь в своей интерпретации развивал вслед за Пушкиным: «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ! Не дает ответа».

Но пока мы его ищем, уже сейчас с абсолютной очевидностью можно сказать так: Медный всадник – это гений места нашего города. Это его дух, его начало, его олицетворение. И вот, 250 лет назад Фальконе приступил к его первой отливке. И, как это часто бывает в мистическом Петербурге, ничто не проходит по плану. Всегда в этих историях появляется какой-то драматический оттенок. Так случилось и с рождением Медного всадника. После одобрения большой модели и установки пьедестала, в 1775 году состоялась первая отливка статуи. Когда растопленная медь была пущена, и нижние части формы были заполнены, медь вдруг неожиданно прорвалась наружу и стала растекаться по полу. Фальконе в ужасе выбежал из мастерской. За ним устремились и другие рабочие. Лишь один литейщик Емельян Хайлов остался в мастерской. Он смог залепить своей одеждой и глиной отверстие формы, и вулкан раскалённой меди был остановлен. Емельян Хайлов получил множественные ожоги, но спас большую часть статуи. И кто знает, был бы у нас сейчас Медный всадник в том виде, в котором мы его сейчас знаем, или нет, если бы не, говоря современным языком,  производственный подвиг литейщика Емельяна Хайлова.

И этот юбилей – хороший повод ещё раз вернуться к теме феномена петербургских памятников. Причём поговорить о нём так, как вам не расскажут ни на одной из привычных экскурсий. Полина Ганичева раскроет вам тайную жизнь петербургских памятников. Ту жизнь, которая начинается, когда вокруг этих памятников утихает шум экскурсионных автобусов и туристических групп».

ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«Они поселяются в разных районах Петербурга. Переезжают, прячутся и снова выходят в люди. Кого-то обвиняют и отправляют за решётку (на хранение), кого-то наоборот множат и выставляют напоказ. У них есть свои секреты, мысли, враги и друзья. В общем, есть настоящая полноценная жизнь. Тайная жизнь памятников Петербурга».

Сергей Носов всё детство каждое утро здоровался с Менделеевым. Жил на Фонтанке и проходил мимо известного памятника. Кажется, видел его тысячи раз, а всё равно казалось, что есть в химике какая-то недосказанность. И точно. Пригляделся. Под книгой скульптур Гинцбург  припрятал сигарку. Да, такого Менделеева в учебнике не увидишь. Вот Менделеев  с коллегами-учёными.

СЕРГЕЙ НОСОВ, писатель:
«Курение не приветствуем, но он был великий курильщик, Менделеев. И вдруг я понял, что они действительно живут по-своему».

Так писатель Сергей Носов начал работать над жизнеописанием памятников. Пару глав из его книг вы сегодня увидите. Вот, например, Чкалов-на-трубе – это народное название  памятника, которого здесь, в скверике на Пионерской улице, и быть не должно. Он несанкционированный. Нелегал. В 90-е здесь жил малоизвестный азербайджанский скульптор Имранов. Однажды он вышел во двор, вынес голову летчика из мастерской, приделал к ней крюк, и Чкалов полетел.

СЕРГЕЙ НОСОВ, писатель:
«Он привез из своей мастерской. Кран нанял. И на трубу. Так его и называют – «Чкалов на трубе». И курсанты Можайской академии тоже его признали, по-видимому, за своего. Они ему лётные очки прицепляли. Но я думаю, что это не глум, а своего рода признание».

На месте этом Чкалову было не по себе. Сначала появились пивные ларьки, потом и их завсегдатаи. А следом – официальный Чкалов у метро. Его, кстати, почти не замечают… Нелегала готовы были снести, но местные отстояли – он им вроде как уже родственник.

Про Медного всадника каждый петербуржец знает чуть больше, чем про остальные памятники. Но слышали ли вы когда-нибудь о тайном послании, что было оставлено внутри коня? Это не миф, а реальный результат реставрации, рассказывает старший научный сотрудник музея Надежда Ефремова. В 1976 году специалисты открыли люк в крупе коня…

НАДЕЖДА ЕФРЕМОВА, старший научный сотрудник Государственного музея городской скульптуры:
«Люк был закрыт, но были вложены специально изготовленные тубы алюминиевые, из которых был откачан воздух. ЦГА предоставил специальную бумагу 1000-летней прочности. В люке, когда мы находились, там был найден сверток, покрытый сургучом, завернутый в полуистлевшую бумагу. И мы прочли сообщение о том, что люк вскрывался в 1909 году. И какие реставрационные работы проводились на памятнике».

Оказывается, памятник тогда чудом уцелел. Бронза дала трещины, и, когда реставраторы из прошлого точно так же вскрыли люк, внутри всё было залито водой.

И только в Петербурге послание к потомкам могли оставили не в архиве, не в научном институте – в самом дорогом. В памятнике городу. Точно зная: о нём позаботятся. И послание будет прочитано.

Закрытая территория современной Военно-медицинской академии. Больничный дворик. Скромный бюст и краткая подпись «ПИРОГОВ».

 ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«Это памятник с секретом. Дело в том, что он не только и не столько человеку – давайте обойдём с этой стороны, где никто не ходит – но и конкретному месту, а ещё научному открытию. По больничному садику обходим вот здесь памятник, и открывается секретная надпись…»

Здесь стояла покойницкая, где Н. И.Пирогов на распилах замороженных трупов создал свой атлас топографической анатомии.

Видимо, подальше от впечатлительных пациентов больницы эту надпись решили спрятать. Развернуть. В Военно-медицинском музее, в форме хирурга времён Пирогова, Илья Поздняков рассказывает: да, на том самом месте действительно была покойницкая. Там Пирогов совершил главное из своих открытий. А началось всё (по легенде) на Сенной площади.

ИЛЬЯ ПОЗДНЯКОВ, научный сотрудник Военно-медицинского музея:
«Она была заставлена продуктовыми лавками. Он увидел обыкновенную сцену. При нём мясник достаточно легкими движениями разделывал тушу свиньи. Стоит зима, низкие температуры. Тушка была замороженная. Вот он применяет эти удары. А в туше ничего и не поменялось. Кости как они были, мышцы».

Тогда все хирурги во время операций полагались на анатомические атласы. Составляли их опытным путём. Но во время вскрытий органы и ткани смещались. Не было точной картинки. Тогда Пирогов в той самой деревянной, а значит холодной покойницкой во дворе больницы, решает делать распилы (буквально) холодных трупов. И совершает переворот в истории медицины.

Результаты он описал, зарисовал – помогли в Академии художеств. И опубликовал в масштабе 1 к 1. Вот уже современное издание – 2 топа рисунков и описаний под заглавием «Северный атлас». В России его называют Ледяным. И только в Петербурге это открытие стало возможным.

Памятник Грибоедову на Пионерской площади. Почему именно Грибоедов – не слишком понятно. Здание ТЮЗа появилось уже после. Почему смотрит на Гороховую (бывшую Дзержинского) – тоже вопрос. Взгляд тяжелый. Может стройка надоела. Может оттого, что видел на той самой улице сотни митингов и рекламных растяжек. Что ещё могло так расстроить драматурга?

ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«Обычно сидят как: прямо, монументально, смотрят вдаль. Или вальяжно, откинувшись назад. Но как сидит Грибоедов! Вы попробуйте повторить… Лодыжку сводит. И так без четверти век!»

А на ТЮЗ он не смотрит – он его закрывает. Даже защищает. «Горе от ума» в театре ставили дважды. В этом здании – в 90-е. Когда заслуженный артист России Борис Ивушин поступил сюда после института.

БОРИС ИВУШИН, актёр Театра юных зрителей им. А.А. Брянцева, заслуженный артист России:
«Мы попали не в самое лучшее время. Вот то, что мы поняли со временем… Буквально из зрительного зала в нас пуляли из рогаток железными пульками. В артистов. То есть иногда пульки свистели рядом… Периодически у тебя здесь пролетает железная пулька. И слава Богу, что не в тебя. Банки вылетали на сцену железные, монеты кидали. Заполняемость зала была ужасная совершенно».

Но именно на «Горе от ума» ходили. Школьная программа. Проще посмотреть, чем прочитать. 

БОРИС ИВУШИН, актёр Театра юных зрителей им. А.А. Брянцева, заслуженный артист России:
«Меня ввели на роль Репетилова. Это в третьем акте. Это буквально монолог минут на 15. А роль такая и решена так, что персонаж такой разбитной, немного пьяный. Он такой врывается сюда. И тут они тебя начинают или поддерживать и гоготать, или свистеть ещё что-то. Но этот персонаж они, во всяком случае, понимали».

Петроградская сторона. Памятник… Шару?! Пару лет назад прицепили табличку – памятник Хармсу. Но это ложь. Ленинградцы знают: никакого Хармса здесь быть не может.

– Здесь бюст Ленина стоял. Здесь в пионеры принимали. А сейчас на дачу этот бюст забрали, а на это место поставили шарик. Теперь говорю: «Где встречаемся? У мозгов Ленина».

Да, действительно, был Ленин. Сначала бетонный, потом в граните.

СЕРГЕЙ НОСОВ, писатель:
«В конце 90-х его свергли вандалы и поломали. И спустя некоторое время появился объект идеальной формы – шар. Теперь это идеал идеала. Если Ленин был идеалом…»

И это для нас они – застывшая вечность. Были, есть и будут в Петербурге. А что, например, для Медного всадника – человек, который смотрит ему в глаза на Сенатской площади? Так. Секунда. Даже доля секунды его тайной, не всегда счастливой и долгой, но всё-таки жизни. Жизни настоящего петербуржца. Ведь ни на день каждый из них не покидал и не покинет этот город.