В гостях у программы «Утро в Петербурге» Эмиль Агаджанян, стоматолог-ортопед высшей категории, член Правления Стоматологической Ассоциации Санкт-Петербурга.
Николай Растворцев, ведущий: В ночь с 16-го на 17-е июля 1918-го года бывший российский император Николай II и его семья были расстреляны в Екатеринбурге. Спустя более века после трагической гибели семьи Романовых вопросы вокруг их останков продолжают волновать историков, учёных и общественность. Одним из ключевых методов идентификации стала стоматологическая экспертиза, ведь именно зубы могут рассказать о человеке то, что скрыто во времени.
Людмила Ширяева, ведущая: Какие уникальные находки удалось сделать? Почему некоторые детали до сих пор вызывают споры? Как современные технологии помогли разгадать тайны прошлого?
Николай Растворцев, ведущий: Как известно, зубы хранят летопись жизни человека. С чем их, на ваш взгляд, можно сравнить? С кодом ДНК? С уникальностью отпечатков наших пальцев? Несут ли они какую-то дополнительную интересную информацию?
Эмиль Агаджанян, стоматолог-ортопед высшей категории, член Правления Стоматологической Ассоциации Санкт-Петербурга: Зубная формула уникальна, как отпечаток пальцев или ДНК. Поэтому, если бы у царя сохранилась хотя бы медицинская карта или один рентгеновский снимок, вопросов бы не осталось. Но получилось иначе: стоматолог Сергей Сергеевич Кострицкий, лечивший царскую семью, якобы собрал всю документацию в голубую папку и увёз с собой во Францию после революции. Говорят, что эта папка лежала у него на столе, и он разрешил открыть её только после своей смерти. Но, по легенде, когда он умер, дочь зашла в кабинет, а папки не оказалось. Куда она исчезла, до сих пор неизвестно.
Людмила Ширяева, ведущая: Какие современные технологии использовались для изучения зубов Николая II и его семьи? Можно ли было бы говорить о таких исследованиях 30-50 лет назад?
Эмиль Агаджанян, стоматолог-ортопед высшей категории, член Правления Стоматологической Ассоциации Санкт-Петербурга: Сейчас применяли и рентгеновские снимки, и сканирование, и компьютерную томографию – всё это использовалось. Но, как я уже говорил, главный вопрос, с чем сравнивать. Единственный ориентир – это исторические документы: когда лечили зубы, сколько раз, в какие периоды. К сожалению, есть много несовпадений с этим черепом. Например, у него удаляли зубы за 2,5 месяца до смерти, а по документам известно, что Николай последний раз был у стоматолога за 4,5 месяца до гибели. Уже хотя бы по этому пункту есть несоответствие.
Людмила Ширяева, ведущая: Достаточно ли улыбки, чтобы уже провести какой-то анонс?
Эмиль Агаджанян, стоматолог-ортопед высшей категории, член Правления Стоматологической Ассоциации Санкт-Петербурга: Во многом было бы достаточно, потому что у Николая и у его дочерей была характерная диастема между передними зубами.
Людмила Ширяева, ведущая: Это видно на фотографиях?
Эмиль Агаджанян, стоматолог-ортопед высшей категории, член Правления Стоматологической Ассоциации Санкт-Петербурга: Это видно на всех фотографиях – его знаменитая белозубая улыбка с щелью между передними зубами. Но по странной случайности у всех черепов как минимум один передний зуб выбит, чтобы, видимо, затруднить идентификацию. Это с одной стороны. А с другой – у нас есть точные записи о том, сколько раз и когда Николая лечили. Сохранились документы о выплатах за это лечение. За последние полтора года Николай лечился 14 раз. Приезжали два стоматолога: сначала Сергей Сергеевич Кострицкий, который через всю страну из Ялты добирался до Екатеринбурга, несмотря на революцию, потом, когда он уехал, уже приглашали местную дантистку Рендель.
Николай Растворцев, ведущий: Как лечили? Вы можете сравнить какие-то результаты?
Эмиль Агаджанян, стоматолог-ортопед высшей категории, член Правления Стоматологической Ассоциации Санкт-Петербурга: Лечили прекрасно. Но, когда вскрыли этот череп, стоматологи сразу сказали: «Рука стоматолога этого человека не касалась минимум лет 10, а то и больше». А мы-то доподлинно знаем, что Николай лечился 14 раз всего за 1,5 года, и последнее лечение прошло за 4,5 месяца до смерти. Это тоже вызывает вопросы.
Людмила Ширяева, ведущая: То есть это задаёт ещё больше вопросов об исходе той трагической истории.
Эмиль Агаджанян, стоматолог-ортопед высшей категории, член Правления Стоматологической Ассоциации Санкт-Петербурга: Мы сначала задали следствию 17 вопросов, потом их стало 25, потом они множились, и уже никто их не считал. Но ответов так и не получили. По черепам 4 и 7, которые приписывают императору и императрице, сами эксперты признали: рука стоматолога их не касалась много лет. А по черепам 3, 5 и 6, которые якобы принадлежат дочерям, сказали, что стоматолог не прикасался к ним 1-2 года, потому что обнаружено множество первичных кариесов.
Людмила Ширяева, ведущая: Это уже современные исследования?
Эмиль Агаджанян, стоматолог-ортопед высшей категории, член Правления Стоматологической Ассоциации Санкт-Петербурга: Экспертиза была в 2015-м году, но она практически полностью повторила выводы предыдущей экспертизы.
Николай Растворцев, ведущий: Какие чувства вы испытывали, зная, что изучаете судьбы тех людей, чья судьба так трагически оборвалась?
Эмиль Агаджанян, стоматолог-ортопед высшей категории, член Правления Стоматологической Ассоциации Санкт-Петербурга: У меня вот День рождения как раз сегодня. В ночь с 16-го на 17-е царя расстреляли. Судьба, наверное, предопределила мне заниматься этим делом, поэтому я считаю это своим долгом. В 2006-м году, когда я был в Екатеринбурге, ко мне в Храме на Крови подошла бабушка, нас тогда было человек 30, она меня схватила и стала рассказывать всю эту историю. Тогда я и заинтересовался, потому что она сказала, что всё случилось 17-го июля, а это мой день. Я решил, что, видимо, так и должно быть.
Николай Растворцев, ведущий: Что может дать больше информации, каких-то ответов? Какой вам видится экспертиза будущего?
Эмиль Агаджанян, стоматолог-ортопед высшей категории, член Правления Стоматологической Ассоциации Санкт-Петербурга: Вопрос не в экспертизе. Мы сделали практически всё, что можно было сделать в принципе. Не с чем сравнивать. Поэтому я жду открытия хоть каких-то новых исторических документов, которые прольют свет на эту историю.
