ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«А теперь любопытная новость из Пушкинского дома. На днях в свет вышел сборник старшего научного сотрудника архива фонограмм в секторе фольклора Пушкинского дома Софьи Магид. Называется этот сборник «Песни Псковщины». Напомню, что именно в Институте русской литературы хранятся уникальные фонограммы, которые собирались долгими десятилетиями. Записи производились с помощью фонографа на восковые цилиндры. И вот эта книга – первая попытка объединить эти уникальные записи, сделанные во время долгих экспедиций прошлого века. Книга включает в себя 120 образцов песенного фольклора: лирические, свадебные, хороводные, плясовые, частушки, плачи, колядку, колыбельные, «нищенский стих» – и комментарии к ним. Для посвящённых это целая вселенная для исследования народного творчества различных веков: 19-го, 18-го. 17-го. Уникальные свидетельства, которые позволяют понять нам, а кто мы? Почему мы такие сейчас, в 21-м веке? И искать эти вопросы надо в том числе и в нашем далёком прошлом. Вот поэтому давайте и поедем туда, где ещё сохранились уголки старинного быта наших северных народов.

Итак, наш репортаж – «Затерянный народ». Как всего лишь в шести часах езды от Петербурга живут малоизвестные народности? Как они смогли сохраниться? И почему их самобытность сейчас – это уникальный этнический феномен, который надо не только сохранять, но и знать? Полина Ганичева отправилась в поисках ответов на эти вопросы в свою увлекательную этнографическую экспедицию».

ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«6 часов на машине от Петербурга. Псковская область. Печорский район. Мы приехали в гости к народности, о которой вы наверняка никогда не слышали. И даже в самой Псковской области о них мало кто знает. Это сету. Или сето. Во всей России сегодня вы едва найдёте их 150 человек. И они живут здесь».

Точный населённый пункт мы не назовём. Сето уже просто не живут централизованно. Сегодня их дома рассыпаны по всему Печорскому району. По одному – два жителя в паре деревень. В 90-е многие продали свои дома и уехали в Эстонию учиться или работать. Остались старики. Поэтому большая часть сето сейчас за границей. Почти 10 000 человек. В Эстонии существует целое непризнанное королевство Сетуума с выборным королём. И на эстонский манер произносится именно так – сету. В России же – сето. Вот так пути коренного малочисленного народа расходятся.

Собрала свиньям «хряпу» – это верхние капустные листья. Приготовила гостям обед из трёх блюд. Потом поедет на работу. Расписание Хелью Александровны Маяк – типичное сетовское. Кстати фамилия Маяк у семьи появилась недавно. До 20-х годов прошлого века у сето были только имена и отчества. Пока эти территории не отошли к Эстонии. Тогда жителей обязали выбрать себе фамилии.

ХЕЛЬЮ МАЯК, представитель сето, заместитель директора по работе по специальным программам Государственного музея-заповедника «Изборск», председатель общественной организации «Этнокультурное общество народа сето»:
«Было дано полгода, чтобы люди приходили в волость и записывали фамилии, которые они выбирают. Каждый выбирал фамилии по-разному. Вот у нас музей семьи Кюлауц. Это конец деревни. И они действительно в конце деревни жили. Мой дед брал фамилию Сето. По своему народу. И многие так».

Они всегда жили на границе. Государств, волостей и культур. Поэтому даже единственной истории происхождения у народа нет. По основной версии это потомки древней чуди из «Повести временных лет». Кто-то считает, что народ этот восходит к эстам, бежавшим на эти земли в средние века. Но сами сето эту теорию не любят. Называют себя «псковской чудью». И язык у них собственный, а не диалект эстонского. И православие они давно приняли.

На архивных фотографиях сетовскую женщину вы всегда отличите по груде серебра. Её сначала слышно, а потом видно. Так звенят украшения.

Хелью Александровна ещё несколько раз накормит нас национальным молочным супом, спрячет фамильные украшения, наденет яркий платок и на иномарке поедет в музей. На работу. Вот такая жизнь на границе. Прошлого и настоящего. А мы едем дальше.

Тысячелистник приложить к больному зубу, если шалит сердце — заварить стебель одуванчика. Все знакомые сето лечатся у неё, у Веры Яковлевны. Её дом вы не найдёте ни на одной карте. Опустевший хутор за полем. Её тётушка ещё носила национальную одежду. Не по праздникам, а всегда. Так что она помнит рассказы о тех сето, которые не застали урбанизацию.

Отдельная часть культуры сето – их отношения с природой. Пусть они приняли христианство, некоторые языческие традиции остались по сей день. За это их прозвали «полуверцами».

ВЕРА НУРМЕТАЛО, представитель сето:
«Если надо было навязывать коней… Бьют кол с цепью. Если кол вынимается — надо заделать, затоптать. Землю нельзя ранить. Оставлять рану, если кора где-то поранилась… Дерево не оставляют мучиться. Дерево срубают. На живое дерево никаких заборов, никаких гвоздей нельзя бить. Это живое. Человек должен быть хорошим хозяином. А хозяин только заботится, а не мучает».

А вообще нужно быть хорошим человеком – заключает Вера Яковлевна. Плохому ни один одуванчик не поможет. Поворачиваться, как сето – всегда через правое плечо. То есть в сторону правды.

Единственный музей народности сето в России. Этот дом 1906 года постройки выкупили у сето по фамилии Кюлауц. Что дословно значит – крайний дом. Так он и стоит в самом конце деревни Сигово. И работает здесь Эне Семёновна с дочерью Юлией.

Мать на сетовском, а дочь иногда переходит на русский. Юлия хорошо знает язык, но на русском общается чаще. Старшее же поколение между собой — всегда на родном. Письменности у сето нет, поэтому язык жив, пока на нём говорят.

ЭНЕ ЛЫЙВ, представитель сето, хранитель фондов музея народности сето:
«Вот мы сейчас учим внуков и внучек. Учиться негде здесь. Они естественно поехали в большой город учиться. Они говорят на русском. Это уже не нужно. Даже не знаю, что дальше. Пока мы живы, культура будет цвести».

Язык — система координат. Объединяет и быт, и культуру. И главное — народную мудрость.

Мы в сетовской избе. Сегодня бы сказали — умный дом. В центре, как и положено, печка. А рядом детская люлька. Мобильная.

Дочь Юлия учит с местными детьми сетовский. Вяжет что и на чём угодно. Ткёт. Участвует в  кирмашах — праздниках. В общем, живёт сразу на два, а то и на три века.

Эту историю о нашем путешествии к неизвестному народу мы хотим закончить именно так. На весёлой ноте. Этот повторяющийся мотив «хотьмалина», кстати, никак не переводится. Что-то вроде нашего «люли-люли». И каждая такая деталь, которую удаётся найти и сохранить, сообщает всем нам, чем мы уникальны и в чём похожи. И главное — протягивает тонкую красную нить из прошлого, за которую нужно держаться, чтобы не заблудиться.