Трамп на Дворцовой площади, Никсон на Пискарёвке, Буш на «Запорожце» в Стрельне. Как отношения нашей страны с Америкой находили своё отражение в истории Ленинграда и Петербурга? И что мы можем сказать про эти исторические артефакты сейчас, после интервью Президента России американцу Такеру Карлсону? Репортаж Антона Цумана.

ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:

«Главной политической новостью продолжает оставаться интервью Владимира Путина американскому журналисту Такеру Карлсону. Фамилия американца, естественно, вызывает огромное количество шуток. Не насмешек, подчеркну. А именно — шуток. Причём таких, которые понимает только российская аудитория. Но шутки шутками, а факт остаётся фактом. Внимание. По официальным данным, которые публикует РИА новости, количество просмотров интервью президента  Владимира Путина американскому журналисту Такеру Карлсону составило более миллиарда. Более миллиарда, с учётом всех источников просмотров на всех языках мира. Это гигантская цифра. Ни один медийный контент  политического содержания никогда не поднимался до таких высот. Это буквально — феномен медиапространства 21-го века.

О чём говорят эти цифры? О том, что интерес к тому, что сейчас происходит в отношениях между Россией и Америкой, достиг невероятного накала. Эта тема волнует всех. От этого зависит будущее всего человечества. И это как раз не метафора, а очень важная особенность нашего современного, сложного, турбулентного политического мира. И давайте эту тему рассмотрим чуть более подробно. Но на примере нашего города.

Как отношения нашей страны с Америкой находили своё отражение в истории Ленинграда и Петербурга? И что мы можем сказать про эти исторические артефакты сейчас, после интервью Президента России американцу Такеру Карлсону? Итак. Трамп на Дворцовой площади. Байден с Клинтоном на Пискарёвке, Буш на Запорожце в Стрельне, Никсон  на станции метро «Автово». Антон Цуман расскажет про эти приключения Американцев в городе на Неве».

Несмотря на все препятствия, интервью, которое американский журналист Такер Карлсон взял у президента России Владимира Путина, бьёт рекорды по просмотрам. И это хороший повод вспомнить о том, как отношения России и США развивались, несмотря на железный занавес и холодную войну. И посмотреть именно через призму нашего города. Петербурга и Ленинграда.

1985 год. Ленинградский телецентр. Чапыгина 6. Кроме как техническим чудом для того времени происходящее назвать сложно. Жители советского Ленинграда и американского Сиэтла общаются так, будто между ними нет ни расстояния почти в 8 тысяч километров, ни разных политических систем.

Возле той самой первой студии телецентра режиссёр, а на то время ассистент режиссёра, Татьяна Орлова рассказывает, как в прямом смысле наводились мосты между Ленинградом и другим континентом. Как замирало сердце, когда пропадала картинка из-за помех на спутнике. И какое чувство охватывало всех, кто стал свидетелем, как Ленинград становится не только окном в Европу, но и, по сути, окном в Америку.

Эти телемосты тогда прославили на всю страну известного американскому, но не советскому зрителю Владимира Познера. Который и тогда, и сейчас был уверен — политика политикой, но помочь двум странам понять друг друга могут только простые граждане — люди из народа.

Да, тот телемост Ленинград — Бостон 1986 года «Женщины говорят с женщинами» стал, говоря современным языком, мемом. И всё из-за ответа на вопрос американской участницы: «У нас в телерекламе всё крутится вокруг секса. Есть ли у вас такая телереклама?» «В СССР секса нет, и мы категорически против этого». Но в хохоте потонуло важное уточнение — секс есть, рекламы нет. И сегодня мало кто вспоминает о том, что были у американок, например, и такие вопросы: как советские женщины  видят идеального мужа?

Ирина Иванова пришла на тот телемост 18-летней студенткой. Рассказывает: всё, о чём она говорила тогда своим американским, визави сбылось. И любящий муж, и больше 30 лет счастливого брака. Да, тогда двум разным мирам и системам сложно было понять друг друга с первого раза. Но женщины даже по разные стороны океана всё равно остаются женщинами, у которых много общего.

По статистике, аудитория этих телепередач в СССР составила 180 миллионов человек, в США лишь около 10 миллионов. И вот  вопрос, который мы задали американскому политологу Джону Вароли — помнят ли что-то об этом современные американцы?

Сейчас звучит невероятно, но даже в разгар холодной войны было фактом — для установления диалога не может быть преград.  Пример — 1959 год. В рамках подготовки визита в США Никиты Хрущёва в СССР приезжает зампрезидента США Никсон. Визит которого запомнился не только «кухонными дебатами» с советским генсеком о преимуществах двух систем, но тем, что одним из важнейших пунктов на его маршруте становится именно Ленинград.

«Товарищ Никсон, что сделать для того, чтобы наша страна и Соединённые Штаты жили в мире?» Доподлинно неизвестно, задавал ли кто-то этот вопрос американскому вице-президенту тогда или нет. Но точно известно, что 13 лет спустя, когда тот же Никсон, но уже в статусе президента США посетил Ленинград, это мероприятие стало более закрытым, отстранённым и холодным. И президентский кортеж в этот раз проезжал по улицам города без остановок.

Журналисту Сергею Ярошецкому к моменту приезда Никсона в Ленинград исполнилось 8 лет. И балкон коммунальной квартиры на Дворцовой набережной, где жила тогда его семья, выходил как раз на маршрут проезда президентского кортежа. Тогда от серьёзных людей в штатском он впервые и услышал словосочетание, значение которого узнал уже намного позже — «секретная служба».

Вот она — красиво оформленная программа визита Никсона в Ленинград для журналистов и сопровождающих лиц из коллекции Музея политической истории. Американский президент пробыл в Ленинграде меньше 8 часов, но время это было расписано буквально по минутам. Само посещение Ленинграда удостоилось лишь небольших заметок в газетах. Зато более красноречивые заголовки были о достигнутых в ходе визита в СССР соглашениях, которые на тот момент говорили об одном — стремлении двух сверхдержав договориться.

Но самый примечательный пункт в ленинградской программе Никсона — один  из первых — посещение Пискарёвского мемориала. Никсон стал первым американским президентом, возложившим цветы к подножью Матери-Родины. Но не первым знаменитым американцем. Дорогу для американских политиков проторили американские астронавты — Френк Борман и Нил Армстронг.

Политолог Юрий Светов рассказывает: что в Советском Союзе, что в Штатах тогда среди поколения, пережившего вторую мировую, преобладал принцип — лишь бы не было войны. И даже после распада Советского Союза этот же пункт — посещения Пискарёвки —
неукоснительно соблюдался в петербургской программе Билла Клинтона в 1998.

Посещал мемориал в 1979 году и на то время молодой сенатор Джозеф Байден, нынешний президент США. Вот подтверждающая этот факт заметка в газете «Правда». Приводится и цитата о «мире, за который сражались ленинградцы».

Тогда это было само собой разумеющимся фактом. Учитывая нынешние высказывания американской политической элиты об итогах и победителях второй мировой войны, их визита на Пискарёвское кладбище в ближайшее время можно не ждать. И в целом в Петербург. А казалось бы, ещё недавно петербуржец Владимир Путин по-дружески, как старому приятелю показывал американцу Джорджу Бушу свой первый автомобиль. С таким трудным для американского произношения названием «Запорожец». И если продолжить поиск подобных связей Петербурга и Америки, можно найти много неочевидных, но не менее примечательных.

В 1987 году бизнесмен Трамп пытался договориться с советским руководством о строительстве в СССР сети отелей. В итоге его бизнес-империя в нашу страну так и не пришла. А появись условная Трамп-тауэр в Ленинграде, у Америки наверняка бы был другой 45й президент. С точки зрения сегодняшних отношений России и США это уже кажется давно ушедшей эпохой. Но как показывает то же интервью Путина Карлсону — перед лицом возникновения новой мировой войны стремление двух сторон услышать друг друга, договориться всё же главнее.

Отношения между Россией и Америкой за всю историю их существования были самыми разными. Сегодняшние даже в контексте холодной войны не назвать иначе как «точка абсолютного ноля».  Но примеры того, как дипломатический язык, который находил отражение в истории нашего города, оставляют надежду, что всё рано или поздно может поменяться. И поменяться очень сильно.