ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:

«В четверг, 2 ноября, от нас ушёл Юрий Хатуевич Темирканов. Прощание пройдет 5-го ноября в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии.

Свои соболезнования выразили Президент России Владимир Путин, губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов, другие официальные лица. Но самое удивительное то, что, несмотря на так называемую культуру отмены, соболезнования идут со всех уголков мира: Италии, Великобритании, Германии, Франции и даже Соединённых Штатов Америки. Эту информацию нам подтвердили в администрации Санкт-Петербургской филармонии.

То есть Темирканов в буквальном смысле был человеком мира. А ещё он был ленинградским интеллигентом и великим артистом, который подарил миру своё творчество. В чём его секрет? Что мы потеряли? А что навсегда останется с нами? Давайте подумаем об этом».

Он мог бы и не быть музыкантом мирового уровня. И не быть музыкантом вообще. Если бы не случай. Он родился в буквальном смысле в горах, недалеко от Нальчика. В ауле Зарагиж Черкесского района Кабардино-Балкарской АССР. И до 8 лет не то что, не занимался музыкой. Он ни одного музыкального инструмента не видел в своём селе. Если бы туда не приехал его первый преподаватель. Скрипач Валерий Дашков. Который и дал ему первые уроки музыки. Которая с тех пор стала его жизнью. Его судьбой. Его стихией. И потом, выступая на самых блистательных, исторических и знаменитых мировых сценах, он помнил, где его корни. Откуда он начинал свой путь к вершине своего творчества.

Он был очень красивый человек. Даже лицо его чем-то напоминало  поэтический образ демона, написанный Врубелем. И он очень любил жизнь и её красоту. Красоту он искал во всём. И в музыке, и в быту. Например, он шокировал всех, когда пришёл первый раз в Филармонию на репетицию в синих джинсах. Середина 70-х, когда виниловых пластинок импортных ещё не было толком, а Темирканов уже в модных джинсах. И вот, посмотрите, на этих кадрах он, если бы давала возможность увидеть, чёрно-белая плёнка, в яркой гавайской рубахе. Как сейчас бы сказали, модно, стильно, молодёжно.

Его называли дирижёром без дирижёрской палочки. Он пользовался, конечно, иногда палочкой, но ему гораздо легче и быстрее было показать, как надо сыграть тот или иной момент именно руками. Он руками, как писали потом критики, создавал объёмный образ из звуков. Как скульптор создаёт скульптуры. Ярко. Живо. Страстно. Красиво. Потом многие его коллеги признавались: работать с Темиркановым означало соприкоснуться с какой-то другой, не поддающейся привычным измерениям энергетикой, которая, несмотря на сумасшедший напор, каким-то самым причудливым образом сочеталось с утончённостью и интеллигентностью. Потом эту манеру исполнения так  и назовут — стиль Темирканова.

Он говорил: настоящий музыкант должен играть не ноты. Музыкант должен  передавать то, что скрыто за нотами. Вот почему он почти до 40 лет отказывался играть реквием Моцарта. Говорил: я пока не достоин этой музыки. Мне не хватает глубины понимания жизни. И в этом был весь Темирканов. К музыке он относился, как чему-то божественному.

Но есть и ещё один из самых главных смыслов его наследия. Помимо творческого и музыкального. Ведь именно такие люди, как Темирканов, и формировали тот фемомен, который весь мир знает, как «великая традиция ленинградской культуры». Когда Юрий Темирканов от нас ушёл, много, очень много петербуржцев в этот день сказали сами себе: «Ещё на одного ленинградца в нашем строю стало меньше».

Он ушёл. Но навсегда останется его неповторимое исполнение той музыки, которая стала частью нашей культуры, частью нас самих.