Художника, в отличие от Малевича и Кандинского, почти не знают за границей, его имя обошли стороной на открытии Олимпиады в Сочи. Хотя, кто, если не он, и есть воплощение русского авангарда? Репортаж Татьяны Баженовой.

Смутьян холста или певец городского страдания – как только не называли современники Павла Филонова. Самый загадочный художник русского авангарда. Его полотна можно рассматривать под лупой, каждый сантиметр – отдельно живущая картина. 

Павел Филонов сложился как-то сразу, без длинного академического пути. Писал агрессивно, пёстро, даже вызывающе, но о вполне конкретном. Его, скитальца и мученика начала 20 века, интересовала судьба человека и страны.

Доказательство – полотно «Россия после 1905 года». Предсказание – или предвкушение? – революции. Он двигался в одном направлении с авангардистами, но его имя несправедливо забыли. Филонова, в отличие от Малевича и Кандинского, почти не знают за границей. Имя громады искусства обошли стороной на открытии Олимпиады в Сочи. Хотя, кто, если не он, и есть воплощение русского авангарда?

Евгения Петрова, заместитель директора Государственного Русского музея по научной работе: «Он всё время думал об истории, думал о том, что происходит с людьми. Он верил в мировую революцию. Роль пролетариата в революции, это была его святая вера. Не было ангажированности, это была его личная убежденность».

Стереоизображение передаёт тяжелые взгляды героев. Картина «Крестьянская семья». Вот она, аналитика человеческой души. Филонов хотел создать отдельное направление в искусстве. И создал. К слову, именно фигуры людей у него выходили хуже всего. Из-за этого дважды провалил экзамен в петербургскую Академию художеств. А потом и сам её бросил – давили стены.

Семён Михайловский, и.о. ректора Санкт-Петербургского государственного института живописи, скульптуры и архитектуры: «Он совсем, конечно, не вписывался в ту систему, которая была. Он покинул академию и перешел в другое, что ли, пространство. Ему здесь было тесно, ему было узко. Он был ограничен этими стенами, система образования была направлена на другие цели».

Сочетание живого и неживого, растительного и механического, настоящего и вымышленного – это Павел Филонов. Художника интересовала Вселенная – с большой буквы. Воплощение космоса для мастера – очертания головы человека. Она парит в пространстве, не принадлежа телу, а в глазах – целый мир.

Татьяна Баженова, корреспондент: «Для самого мастера цветные точки и фигуры становились складной историей только по окончанию работы над картиной. Вообще Филонов пытался ввести правило: рисовать надо от частного к общему. Ставил точку, или, как он говорил "молекулу", на холсте и долго всматривался, что же из этого выйдет. Может, именно такой философский подход и сделал его одним из величайших художников 20 века».

Пёстрый ковер? Микросхема? Нет, «Формула весны или действующие силы». Картина площадью более семи квадратных метров! Занимает особое место в зале Филонова в Русском музее. Искусствоведы говорят: можно бесконечно «кромсать» это полотно на фрагменты, и каждый  будет законченным произведением. Павел Филонов называл это формулами неспроста: он вообще не считал свой труд творчеством, он «вырабатывал» картины. Последователям говорил «введи в работу весь свой ум».

Отнюдь не каждый петербуржец узнает в этой картине Нарвские ворота. А это они. Город в полотнах Филонова – болезненный и изящный. Как и в жизни. Копировать эту эстетику, говорит художник Иван Совлачков, нет никакого смысла. Но учиться у Филонова никогда не поздно.

Например, его отец, тоже художник, после войны ходил к сестре мастера и часами разглядывал полотна. Перенимал опыт, а, может, заряжался энергией.

Иван Совлачков, художник: «Пожалуй, он один из самых петербургских художников. По структуре даже, если вы обратите внимание, его картины похожи на карту города. Смотришь на карту Петербурга и видишь филоновские структуры. Кроме того, сумрачный свет в его полотнах — он тоже чисто петербургский».

Искусство Павла Филонова рождалось в муках. Художник не только видел революцию, Первую мировую и гражданскую войны, но и застал блокаду. Голодал, сидя за холстом. Дежурил на чердаке, спасая свои работы. Первая суровая зима 41-го стала для него последней.

Татьяна Баженова, корреспондент: «В последние годы жизни художник не брал деньги за свои работы, занимался лишь творчеством. Павел Филонов скончался в своей комнате дома на Петроградке в первый год блокады. Голод не пощадил и его супругу. Своим ученикам незадолго до ухода он говорил: "Я не знаю, свидимся ли мы, но я точно знаю, что мы победим". Любопытно, что в этом доме теперь располагается детский сад».

Павел Филонов стал легендой при жизни, а вот всемирно известным художником до сих пор нет. В 90-х мошенники даже пытались подменить его полотна в Русском музее, чтобы продать подлинники заграницей. Но картины вернулись домой. Автор всю жизнь твердил – его работы не должны покидать Россию.

В 80-х пару его полотен привезли на выставку во Францию. Очевидцы тех событий писали, по сравнению с Филоновым «всё погасло — весь цвет французской живописи». Еще настанет время, когда весь мир пожалеет, что вовремя не оценил гения русского авангарда с Невы.