Личность Всеволода Мейерхольда, несмотря на его известность, остается во многом туманной. Он был из породы гениев, которые, как бы мы сказали сегодня, алгоритмизировал невозможное: вдохновение и талант. Его метод игры – биомеханика – предлагал актеру просто точно двигаться и принимать правильные позы, а остальное – само собой. 

В голове режиссера переплелись учение Сеченова и представления об энергиях, а может быть, и любовь. К жене Зинаиде Райх. Дело в том, что она не была великой актрисой, но режиссер настойчиво поручал ей лидирующие роли. В частности, Гамлета. Это сейчас никого не удивит, а тогда Николай Охлопков попросился на роль Офелии, за что тут же был уволен. Вспомнить можно много противоречивого. У каждого свой Мейерхольд, признает режиссер Роман Габриа, свое представление об иконе русского театра он представил в Музее Ф.М. Достоевского.

Таким он и запомнился благодарным потомкам. Самсон, рвущий пасть русскому психологическому театру. Рассказывая о Мейерхольде, можно было бы ограничится этим шаржем. Произнесите имя, и вместе с ним промелькнет слабопредставимое: от чудачеств на сцене до страшноватого гротеска судьбы. Как раскрыть характер гения, презиравшего все попытки вникать в психологию персонажа?

Во всех  противоречиях заглавному герою спектакля ассистируют две демонических фигуры: жена Зинаида Райх, и кто-то третий, тот самый посторонний. Он делает вид то наркомпроса, то актера, то режиссера, то критика, а чаще всего просто надевает фуражку с синим околышем. В том же сине-красном убранстве расстилается жизнь режиссера, на брошенном под ноги ковре развешены все ружья, ножи и вазы, которые в свой час должны выстрелить, резать, биться за художественную правду.

Нам, нынешним, здесь все понятно. Конструктивизм, утверждаемый  Мейерхольдом на сцене, давно стал привычным способом восприятия. Просто, то, что писалось шершавым языком плаката, сегодня предстает в виде флеш-анимации и тегов. Все ясно: тут – кто говорит, там — что вообще говорят, а слева – эмодзи. Несложной предстает и траектория жизни. Вся она, говоря словами Пушкина, под знаком «предрассудка любимой мысли». 

Правильным искривлением позвоночника и напряжением мышц можно выразить больше правды и ясности, чем интонированием слов,  а значит, из всех марионеток лучше всех сыграет любимая женщина. Логика биомеханика. Для любой цели – от искусства до любви — достаточно одного таланта. Моего.  

История театра и страны поместила Мейерхольда в число совершенно удивительных героев, тех, кого предала Родина. Один из горнистов революции, он совершенно искренне разделял ее волшебный призыв к  новой жизни. Ломать старое и искать только новое он был готов до самого конца. Не его вина, что, окончательно победив, революция изменила  себе. Теперь ей требовалось утверждать свою правоту на века. И к этому власть, как угодно, но склоняет всех. «Я иду по ковру. Ты идешь – пока врешь». 

Врать – против всякой биомеханики. Ковер Мейерхольда попросту скатали. Говорят, не просто расстреляли, а как аристократа духа утопили в бочке, не с Мальвазией, разумеется. Вырванные глаза Зинаиды Райх и другие дикие подробности. Финал его жизни. Тот самый «ах», который выжимают из себя «переживальщики, заменяющие импотентными вздохами правдоподобие обычного всплеска рук».