Ар-брют, он же – аутсайдер-арт. Так называют направление искусства, создаваемое непрофессионалами, теми, кого принято считать маргиналами. В Советском Союзе подобное творчество обозначали околомедицинскими терминами: «патологическое художество» или «изобразительный язык душевнобольных». Потому как настоящее искусство в этом долгое время видеть отказывались, хотя свои звезды ар-брюта были и у нас.
К примеру, Александр Лобанов – «человек с ружьем». Глухонемой от рождения, почти полвека проживший в психиатрической клинике, едва умевший читать и писать, но оставивший огромное наследство: самодельные книжки, сотни фотопортретов и рисунков. Все с непременными ружьями, пистолетами, пулеметами. Как символами независимости и силы – всего, чего художник в жизни был лишен.
А в Нидерландах ар-брюту посвятили целый музей, в котором, впрочем, есть явный петербургский след. Он располагается в здании бывшей лечебницы, а ныне – центре «Эрмитаж — Амстердам». Павел Богданов изучал искусство по ту сторону рассудка.
Виллем ван Генк – человек со сложной судьбой. Очень рано у него начались серьезные проблемы с психикой. Он был помещен в детский дом. Но адаптироваться так и не смог – специальная комиссия признала его умственно отсталым. При этом ван Генк все время рисовал. Это был способ уйти от одиночества и драматичной истории родом из детства.
ХАНС ЛОЙЕН,директор «Аутсайдер Арт Музея» выставочного центра «Эрмитаж-Амстердам»: «Он пережил Вторую мировую войну в Нидерландах, его отец был арестован Гестапо. Это был крах его мира. Ведь ван Генк считал своего отца самым сильным человеком в мире. Даже то, что он никогда не выходил на улицу без непромокаемого плаща – часть образа отца, оставшаяся в его воспоминаниях. Объяснимо и его увлечение Советским Союзом. Ведь это страна, которая бросила вызов фашизму, страна, которая пыталась формировать новый образ жизни. Он всю жизнь считал, что коммунизм защищает маленького человека».
Ван Генк не был в нашей стране. Но Ленинград и Москва часто встречаются на его работах. Он рисовал незнакомые города при помощи иллюстраций и фотографий из газет, журналов и книг, которых в кабинете художника, воссозданном на этой выставке, было очень много. При этом ван Генк никогда не стремился к академической достоверности. Предметы и здания в его воображении легко перемещались во времени и пространстве.
С годами работы Виллема ван Генка становятся все более сложными. Любимые темы – железнодорожные вокзалы и автобусные станции. Мир был оглушительным кромешным адом, с которым он постоянно конфликтовал. А транспортные узлы были центром этого ада.
ХАНС ЛОЙЕН,директор «Аутсайдер Арт Музея» выставочного центра «Эрмитаж-Амстердам»: «Он был помешан на идее того, что станции контролируются властями. И стоит им что-то изменить в расписании поездов или автобусов, весь мир изменится. А одна станция была для него важнее всего. Это конечная остановка троллейбусов в Арнеме. Ван Генк считал, что по электрическим проводам, благодаря которым едут троллейбусы, Советский Союз и США шпионят друг за другом».
Через год экспозиция, составленная из работ ван Генка, которые хранятся в коллекциях музеев по всему миру, приедет в Эрмитаж. Чтобы оценить масштаб события, достаточно сказать: персональные выставки художника проходили по всему миру – от Лондона до Нью-Йорка.
«Не выходи из комнаты, не совершай ошибку». Иосиф Бродский, конечно, не мог знать про голландского художника Виллема ван Генка, но, оказывается, что история о реальности по ту сторону реальности, о единственном месте на земле, где можно чувствовать себя настоящим хозяином, универсальна вне зависимости от места и времени действия.
