Названная в том же ключе композиция «Смешная фамилия – Бах» забавно разнообразила бы фестиваль EARLYMUSIC, который сам по себе самое масштабное в России посвящение барочной музыке. Несмотря на серьезное и даже подчеркнуто бережное отношение к исполнительским и постановочным тонкостям воссоздаваемой старины, организаторы не чужды экспериментам. Да и юмору тоже.
Горячее обсуждение у ценителей вызвал простой вопрос: почему на афишах фестиваля изображен павлин? Ответы поражают уровнем эрудиции. Гуманитарии вспоминают название барочного танца «павана», технари объясняют, что хвост павлина – источник инфразвука, то есть слышимого только для своих. Шутники пишут: «По-моему, тут всё понятно. Павлин – красавчик. Композиторы эпохи барокко – красавчики. Организаторы фестиваля – красавчики. Те, кто пойдёт на фестиваль – красавчики».
Не решаюсь распространить эту метафору на Жана-Батиста Люлли, классика французского барокко. Но на реконструкцию его трагедии «Атис» отправился взглянуть Виктор Высоцкий.
«Я не увижу знаменитой «Федры» в старинном многоярусном театре», – сожалел как-то поэт Осип Мандельштам. Нам повезло больше: в старинном Эрмитажном театре мы увидели хоть и не «Федру» Расина, но произведение из той же эпохи – оперу Жана-Батиста Люлли «Атис». Опера была поставлена в 1676 году. Король Людовик XIV, говорят, смотрел ее девять раз. Был он и в этот вечер в зале. Правда, не собственной персоной, а в облике режиссера Данилы Ведерникова, который этим псевдовысочайшим присутствием – вроде как король смотрит репетицию и долго не пробудет – хотел оправдать сокращения в опере. Из трехчасового спектакля выбрали один час и двадцать минут музыки.
Вот когда можно было почувствовать всю глубину и красоту подлинного старинного французского стиля, а также величие французского же слова «ансамбль». Изысканное, тщательно нюансированное пение сочеталось с чутким, подвижным сопровождением оркестра «Солисты Екатерины Великой».
Создатели этого спектакля сделали все возможное, чтобы зритель ощутил себя французом XVII века. Тьерри Пето – режиссер-постановщик, актер и знаток барочного театра – свои реплики подавал из зала по-старофранцузски. А аутентичной манере пения и игре музыкантов сопутствовал еще один очень важный элемент старинного театра – жест актеров. Целый язык жестов.
Движения на сцене было немного, мизансцены оживились только к концу спектакля, как только речь пошла об убийствах. Впрочем, и в старинном театре актеры были ограничены в своих перемещениях в основном передним планом – вглубь сцены им не давала отступать линейная перспектива декораций. Декораций, конечно же, не хватало для полноты барочной картины. Зато были костюмы – очень близкие к оригиналу.
