На новой сцене Александринки показали фильм и перформанс, посвященные 100-летию великого американского хореографа Мерса Каннингема. Тот случай, когда я немного растерян необходимостью информационного комментария. Поскольку вообще он прост — для тех, кто в теме достаточно перечисления имен и терминов в их удивительной взаимосвязи. Для всех же остальных все нуждается в комментариях и пояснениях. Необозримых связей крючочков на застежке липучке. Но я попробую, с треском раздирать смыслы. В прокат выходит фильм Аллы Ковган «Каннингем», посвященный хореографу Мерсу Каннингему, между прочим другу и единомышленнику Джона Кейджа, того самого знаменитого композитора предлагавшего слушать тишину и писавшего о нечто и ничто. Не меньшим новатором был и Каннингем, уже в своем деле. Фильм рассказывает о герое, его методе, работах, причем так, что его уже сравнивают с эталоном танцевального документального фильма «Пиной» Вима Вендерса.
И вот — киновоплощение идей уже американца, которое на сцене Александринки отметили перформансом. Студия «Сдвиг» — это вот как раз тот случай, когда говорят неслучайно, поскольку это не столько студия современного танца, сколько театральный проект в развитии идей Джона Кейджа. Ее участники — танц-художники не только создают пластические постановки, но и читают лекции, чтоб люди знали не только о Пине Бауш. Такое вот соединение движения, арта и размышлений о нем. И разобраться в этом, мне кажется, могла только Александра Мымрина.
Шаг. Ускорение. Бег. Даже заточенная на современность публика Новой сцены Александринки не сразу заметила начало перформанса. Но всего пару мгновений — и семеро танцовщиков захватывают пространство. Они — не подражатели и не продолжатели, напрямую, хореографических идей Мерса Каннингема. Они, как и все современные танцовщики — носители права, Каннингемом отвоеванного — право танца прорастать где угодно.
Антон Вдовиченко, хореограф, перформер: «Трое из нас выступили хореографами, мы разделили время отведенное нам — и каждый предложил свою партитуру для движения. Мы предлагаем не конкретные движения, а задачи или поэтические образы, которые помогают движению раскрываться. Но суть в том, что люди, которые будут сегодня выступать, на протяжении нескольких лет работают друг с другом, работают с похожими идеями, поэтому мы в тонусе, когда мы быстро можем создавать такого рода работы».
По словам Джона Кейджа — тишины не существует. Потому танцевать можно под шум деревьев или проезжающих машин — аккомпанементом становится даже то, что мешало бы танцу классическому — звуки кофемашины или гул разговор тех, кому перформанс не интересен. Никакого нарратива, движения наотмашь, подчеркнутая бесстрастность в лицах — не зацепиться даже за взгляд танцовщиков. Их движущая сила — движение само по себе.
Антон Вдовиченко, хореограф, перформер: «Танец ничего не обозначает, кроме танца — это важная идея, мы и сегодня продолжаем с ней работать. Нарративы постоянно возникают, потому что тело используется в быту, в обычной жизни, если мы видим на сцене мужчину и женщину, начинаем думать, как в жизни — любят они или не любят, что между ними происходит, в каких они отношениях находятся? Каннингем был одним из первых, кто разрушал привычку мыслить так».
Обо всех этих принципах Мерса Каннингема — рассказывает фильм Аллы Ковган. Это не традиционный байопик с «говорящими» головами — о взлетах-падениях и муках творчества. «Каннингем» — про искусство и мужество. Отстаивать свои идеи, когда в тебя летят помидоры и яйца или даже когда ты умер. Без новых идей — нет движения, потому Каннингем завещал распустить труппу спустя два года после его смерти. Проникнуть внутрь его философии позволила реконструкция знаменитых постановок.
Вадим Каспаров, директор Международного фестиваля современного танца «OPEN LOOK»: «Поднятая тема о Каннингеме настолько глобальна, что только через этот фильм можешь ощутить масштаб этого человека. Не так много людей в России знают влияние Каннингема на современный танец. Через такие фильмы открываются многие вещи, которые были недоступны даже специалистам».
Перформанс предварял показ фильма Анны Ковган. Хотя было бы здорово, чтобы в прокате нечто подобное за фильмом следовало. Как утверждение — революционная хореография 70-летней выдержки не покрылась заслуженной музейной пылью. Сила, как мы помним, в правде. Каннингем, освободивший танец от клише и силы привычки, это знал.
