Репортаж Натальи Бандуриной.
Наталья Бандурина, корреспондент: «Ленинградская киностудия документальных фильмов, или ЛЕНДОК. Практически все, то что, когда- либо было снято в Ленинграде на пленку, хранится в архивах киностудии».
Никакого вымысла, сценария — суровая летопись Ленинграда 1941 — 1944. В объектив кинокамеры попадают случайные прохожие. Эта фотография, ориентировочно была сделана в конце первой Блокадной зимы.
Один из самых знаменитых снимков того времени. Он попал в газеты без подписи. Место, где была сделана фотография, тоже не указывалось. Тогда просто не успевали фиксировать, слишком много в блокадном городе стало таких портретов. Именно поэтому до сих пор никто с точностью не может ответить, кто изображен на фото: случайный прохожий или любимец публики и великий комик, актер Сергей Филиппов.
И действительно, есть факты в пользу как одной, так и другой версии. Театр Комедии эвакуировали в полном составе, в город Копейск в декабре 41-го, но как переживали эту первую зиму актеры, тоже известно — голодали. Как все. Поэтому человек на фото может быть Филипповым.
Разгадку пытаемся найти вместе со специалистом по чтению лиц — физиономистом. Он сравнит фото блокадника с портретом Филиппова. К результатам исследования вернемся чуть позже.
Наталья Бандурина, корреспондент: «Лицо этой девочки было знакомо всему Советскому союзу. Впервые эту фотографию опубликовали в журнале "Огонёк" в 44-м. О ней писали "самая маленькая пациентка госпиталя, всего 3 месяца". Потом это снимок кочевал из одной блокадной подборки в другую. Судьбой ребенка потом больше никто не интересовался».
А тогда, это испуганное детское лицо печатали на агитлистовках, статьи выходили с заголовками «Отомстим!», «Не простим!», «Кровь детей зовет к мщению!». Лариса Бютнер всю свою жизнь сторонилась журналистов. Сказать, что она тяготилась этой вынужденной славой — ничего не сказать. Впервые, спустя 75 лет она дает интервью. Первое в своей жизни.
Лариса Бютнер, житель блокадного Ленинграда: «Снаряд разорвался и осколки попали в квартиру. У матери руку оторвало грудь разворотило, а пальцы остались у нее в груди».
Лариса Бютнер потеряла мать. С инвалидностью, у нее нет нескольких пальцев, девушку не взяли учиться в медицинский институт. Блокада отняла и самого родного человека, и мечту.
Лариса Бютнер, житель блокадного Ленинграда: «Мы потом встретились с врачом, которая мне делала операцию… Она увидела, по рукам узнала, расцеловала и попросила прощения за то, что неудачно наложила швы».
Девочку воспитывали тети и бабушка. Но часто за детьми не возвращались ни в госпиталь, ни в детский сад. Могли оставить в роддоме. Эта фотография была сделана в яслях, которые единственные в городе проработали всю блокаду. Неизвестно, как сложились судьбы этих малышей. Но ясли работают и сегодня. И там до сих пор есть та самая спальня.
Наталья Бандурина, корреспондент: «Дорога жизни. Весна. Местами лед превращается в рыхлый снег. Одна из машин попадает в полынью и начинает тонуть… Здесь плохо видно, но регулировщица приходит на помощь водителю, штатная ситуация для того времени. Но именно так познакомились родители народного артиста России Бориса Щербакова».
Борис Щербаков, народный артист России: «Мамочка моя стояла в ледяной воде, а папа, Царствие ему небесное, ехал с открытой деверю, ехали в тулупах, и он вешал над головой котелок, бил по голове, и он не засыпал».
Вот, пожалуй, эта хроникальная запись — весь личный архив родителей актера в Блокаду. Совместные фотографии появились только после войны. Интересно, что спустя 75 лет Борис Щербаков сыграет роль начальника штаба на Дороге Жизни. А тогда человек с фотоаппаратом на улице блокадного города сразу подпадал под подозрение. Да и не до фотографий тогда было.
Кирилл Набутов, журналист: «Поставим себя на место жителей блокадного города, выходит человек с фотоаппаратом на улицу, город в блокаде, враги рядом, а поэтому работает контрразведка, задача которой ловить все подозрительное».
Наталья Бандурина, корреспондент: «Чем уникальна эта коллекция? Всё дело в том, что фотографировать могли только фотокорреспонденты, по специальному разрешению, а Николай Николаевич Шаповалов делал это для личного архива. От того фото выглядят не постановочно, естественно».
Автор снимков — врач эвакуационного госпиталя. Он находился в институте Герцена — военный медик фиксировал каждодневную жизнь своего отделения. И это чуть ли не единственная такая фото-подборка в архиве.
Не было на самом первом блокадном матче фотолюбителей. Удивительно, что футболистов нашли. Но задача стояла четкая — показать немцам, что город живет. С передовой командировали Виктора Набутова. Тем самым, возможно, спасли жизнь отцу Кирилла Набутова.
Кирилл Набутов журналист: «Он путал, называл другие даты, а никто не знал деталей никто не помнит, они не придавали значения, они путали, он и другой счет называл, и другую команду…»
Черно-белые кадры матча принято считать, что они были сделаны в день игры. Но это не так. На воротах действительно Виктор Набутов — отец знаменитого журналиста, только играют команды летом, а не весной 42-го.
Наталья Бандурина, корреспондент: «Вот здесь, на стадионе "Динамо" был сыгран первый блокадный матч. Зрители — раненые из соседних госпиталей и фотокорреспондент. Борис Васютинский — он сделал всего один кадр. Почему один, можно только гадать, скорее всего, было очень сложно поймать момент. Игроки еле передвигались по полю».
Вернемся к нашему расследованию. Физиономист тщательно сравнивает черты лица с одной и другой фотографии. На одной актер Филиппов, на другой — очень похожий на него человек. Наконец, специалист делает вывод.
— А носы-то как раз у него не одинаковые разве?
Олег Воеводин, физиономист: «Носы одинаковые, но посмотрите, тут площадка круглая, а тут квадратная — этот человек неаккуратный, а этот наоборот аккуратный. Мочка уха тоже разная. Здесь волнообразно, здесь прямо — опять же два разных человека».
Елена Глебовна Флоринская знала Сергея Филиппова с детства, их отцы дружили. А во время эвакуации театр жил одной большой семьей. Эта женщина — последний свидетель тех событий. Мы показываем ту самую блокадную фотографию, и она, не задумываясь, дает ответ.
Вот так, Блокада до неузнаваемости меняла лица людей, что даже специалистам трудно разобраться. Молодых превращала в стариков, уродовала судьбы. За всеми случайно попавшими на пленку людьми — судьба и личная, персональная трагедия. И пусть невозможно узнать фамилию и имя каждого. Спустя 75 лет, благодаря фото и кинохронике блокаде можно заглянуть в лицо.
