3 сентября Сергею Довлатову исполнилось бы 80 лет. В чём феномен его популярности сегодня? И каким бы он был, если бы дожил до наших дней? Интервью с писателем и литературоведом Александром Генисом.
Юрий Зинчук,ведущий программы «Пульс города»: «3 сентября 80 лет назад родился Сергей Довлатов. Писатель, который стал одним из ярчайших представителей литературы последнего советского поколения. Много можно говорить о его творчестве, тайнах его литературной кухни, когда одной фразой он описывал столько оттенков ситуации, в которой разворачивается действие, или столько эмоциональных красок, которые сопровождают это действие, что другим писателям понадобилось бы полстраницы для передачи таких же смыслов. Ну, например, «деньги я пересчитал, не вынимая руку из кармана». Или: «Фрида читала меню, как Тору, — справа налево». Или «Я закуриваю только тогда, когда выпью. А пью я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю». Это такая литература, которая захватывает своей простотой, в то же время, в которой угадывается глубина огромных смыслов.
Итак. Довлатову 80 лет. А каким он был бы сейчас, если бы дожил до этого юбилея? Над чем бы сейчас работал? Был бы как Пелевин или Прилепин? Как Проханов или Сорокин? Или вообще даже близко нельзя проводить подобного рода сравнения? А какой он был бы внешне. Рост Довлатова, кстати, был 195 сантиметров. И самое главное – давайте всё-таки попытаемся понять, в чём главный секрет его такой популярности, как говорили, от водопроводчика до академика? И чему нас учит его литература? Об этом мы поговорим с одним из самых близких его друзей по американскому периоду биографии – с Александром Генисом.
Довлатову исполняется 80 лет. Александр Александрович, а можете ли вы себе представить 80-летнего Сергея Донатовича?»
Александр Генис,писатель, литературовед: «Я прекрасно представляю себе Довлатова стариком, я хорошо знал его родителей. Они были замечательными людьми, в которых узнавался Довлатов, артистическими, со свирепым отношением к грамотности русского языка, с остроумием и творческим задором. Как я хорошо представляю себе Сергея в этом виде! Ворчливым армянским стариком. Он таким описывал в своей книге «Наши». Огромная печаль, что его нет с нами сегодня. Что касается литературных его дел, Довлатов дал нам понять, чем бы он занимался. В конце своей жизни он начал писать новый сборник рассказов, который должен был называться «Холодильник». Он вытащил из этого холодильника всего два рассказа. Крайне характерно, что в этом холодильнике не было водки. Он сказал, что про это он написал достаточно. Сергей был автором не симфоний и опер, а вариаций на заданную тему. Он больше всего любил джаз. И это джазовое отношение к литературе – оно бы пробилось и дальше. Другая линия, по которой Довлатов мог бы идти вперёд, связана с кино. Он всё время думал о сценарии, о том, как попасть в кино. Его повесть «Иностранка» была задумана как сценарий фильма. Сегодня, когда такое количество сериалов, когда мы живём в золотой век телевидения, я хорошо представляю себе, как Довлатов мог бы работать в этой области, это было бы крайне перспективное направление».
Юрий Зинчук,ведущий программы «Пульс города»: «У нас в Петербурге юбилей Довлатова отмечают эпически, масштабно, с таким размахом – Достоевский где-то в стороне стоит по сравнению с тем, как отмечают юбилей Довлатова. Как вы к этому относитесь? Как бы на это отреагировал сам Довлатов?»
Александр Генис,писатель, литературовед: «Это, по-моему, замечательно. Сергей был бы этому очень рад. Он всегда мечтал занять место на полке с русской классикой. Он говорил «примерился к Куприну, примерно это мой размер». Классики, как говорил, Марк Твен – это авторы, который почитают, но не читают. А Довлатов – живой писатель, нравится людям разных поколений, разных профессий, разного уровня образования, разных политических взглядов. Он универсальный автор. При этом, он чисто питерский автор. Тут я бы добавил с удовольствием, он даже не питерский, а ленинградский автор. У меня есть теория о том, что существует ленинградская литературная школа. К этой ленинградской школе, конечно, примыкает Бродский, Довлатов, Валерий Попов. Эти люди принадлежали именно к ленинградской, нельзя сказать, что они петербургские авторы. Петербургские авторы – Пушкин, Гоголь, Блок. И петербургские авторы, наверное, появились сегодня. Между ними был ленинградский период, характерная особенность именно вашего города: убогая жизнь, но из окна видна роскошь. «Полторы комнаты» чудовищны, но какой вид из окна! Это сочетание второстепенной провинциальной столицы, как Довлатов говорил, с роскошью ленинградского и петербургского наследия составляет крайне интересную форму для сочинений. Я всегда считал, что между москвичами и ленинградцами есть гигантская разница в литературе. Романы писали москвичи, ленинградцы писали маленькую прозу. Роман рассчитан на широкую ногу. В принципе, его можно писать в валенках. А ленинградцы писали в пуантах. Это балет в литературе».
Юрий Зинчук,ведущий программы «Пульс города»: «В вашей книге «Довлатов и окрестности» вы пишете о том, что Довлатов смешное не выдумывал, а находил. Обладал каким-то удивительным слухом, находил юмор не там, где его принято искать. Он подслушивал жизнь, из этих бытовых сценок рождалась феноменальность довлатовской прозы».
Александр Генис,писатель, литературовед: «Довлатов обладал определённым качеством. Он не слушал, что ему говорят. Он слушал то, о чём мы проговаривались. Это совершенно разные вещи. Поэтому, когда он читал книгу, где было написано «Коза закричала нечеловеческим голосом», он пропустить это не мог. Он подсматривал и подслушивал жизнь. У него таксист говорит герою, который пьёт водку на заднем сидении: «Вы хотя бы пригнитесь» – «Не льётся!». Его юмор абсолютно чужд профессиональной юмористике. Что Довлатов ненавидел, так это сатириков, которые смешат нас по телевизору. Он всегда считал, что профессиональный юморист – это что-то жалкое, который вымогает улыбку, как нелюбимый человек вымогает у женщины поцелуй. То, что он ненавидел. Юмор должен быть спрятан».
Юрий Зинчук,ведущий программы «Пульс города»: «В той же книге «Довлатов и окрестности» вы говорите о том, что Довлатов – своего рода голос последнего советского поколения. Но почему сейчас, спустя 30 лет после распада Советского Союза, а он всё равно популярен?»
Александр Генис,писатель, литературовед: «Потому что Ильф и Петров писали в 20-е и 30-е годы. Никто никогда не жил в это время из наших современников. И «Мастера и Маргариту» мы не застали, то время, которое там описано. Но они сегодня живее всех живых. Сегодня довлатовским языком говорим и мы, и наши дети. Поэтому советское поколение рано хоронить. Довлатов как человек обладающий уникальным юмором, легко перешагнул границу поколений. А это лучшее, что можно сказать о писателе.
Довлатов был очень разным. Он мог быть обидчивым. Он всегда говорил: «Обидеть Довлатова легко – понять трудно». Он мог быть интриганом, долго разбирать человеческие отношения. Иногда он сам их путал, чтобы потом разбирать. Сергей мог обижать людей. Но он обладал ещё одним качеством, которое очень редко даётся кому-нибудь. Если он кого-то обижал, он потом извинялся. Признать себя виноватым – безумно трудно. Проще убить человека, чем признаться, что ты неправ. Он мне напоминал Печорина. Но это всё было пустяки, потому что пребывание с Довлатовым в одном месте было самым большим счастьем для любого, кто его знал. Довлатов был незаменим. Я никогда в жизни не видел, чтобы люди так себя вели при Довлатове, обычно так ведут себя при красивых манекенщицах. Все стараются выглядеть лучше, чем они есть. Довлатов был такой манекенщицей. Однажды мы с ним проводили Новый год. Мы сели, как обычно, в 11 вечера, встали в 8 утра. 9 часов просидели за столом, никто не заметил эту ночь. Самое главное, что Довлатов не пил ни грамма. Тем не менее, это был такой фейерверк, который я на всю жизнь запомню»
Юрий Зинчук,ведущий программы «Пульс города»: «Если бы я совсем не знал творчества Довлатова, как бы вы мне объяснили, творчество Довлатова – это про что? Чему он учит?»
Александр Генис,писатель, литературовед: «Именно то, что он ничему не учит, его так любят. Он вне идеологии. Это не значит, что у него не было политических взглядов. Они были точно такие, как у любого интеллигента. Но он не пускал идеологию в свои сочинения. И это главное качество, за которое мы так любим его. Он не судил. Это очень сложная работа – не судить. Он считал, что этому научился у Пушкина. Эта способность всех понимать, у Довлатова очень сильна. Когда вы читаете Довлатова, оставьте свои предрассудки. В моё время, когда он ещё был жив, считали, что Довлатов слишком простой писатель, считали, что литература должна быть мучительной и зубодробительной. Довлатов настрадался от такого мнения тоже. Как оказалось, такой простой, юморной – ненавижу это слово – писатель, как Довлатов, оказался долгоиграющим классиком. И сегодня, когда мы отмечаем его 80-летие, Сергей ничуть не менее популярен, чем он был 30-40 лет назад. По-моему, это замечательная проверка временем».
