Вспомним всё, что связывает наши страны. Почему на протяжении многих лет французы приезжали в Петербург и, главное, почему оставались? Репортаж Наталии Бандуриной.
Юрий Зинчук,ведущий программы «Пульс города»: «И продолжим международную тему. Вся Европа сейчас застыла в ожидании судьбоносного второго тура президентских выборов во Франции. От их исхода во многом зависит и то, а какой будет Европа в ближайшем будущем. А от того, какой будет Европа, зависят и наши отношения с ней. Значит, и наша судьба, судьба нашей страны тоже не избежит влияния последствий этих выборов, которые состоятся в ближайшее воскресенье. Тем более два таких кандидата. Абсолютно полярные. Макрона мы знаем и помним даже. Вот кадры 2018-го года. Тогда Макрон с супругой приезжали к нам на Петербургский экономический форум. Переговоры Владимира Путина с Макроном прошли в Константиновском дворце. А наш президент подарил супруге Макрона огромный букет цветов.
А вот фотография другого кандидата на пост президента Франции. Марин Ле Пен, которая известна тем, что заявила о своём признании Крыма российским. И официально объявила о том, что Франция выйдет из состава блока НАТО и будет иметь статус нейтральной страны, в случае избрания её президентом. Вот Ле Пен в нашем солдатском головном уборе с красной звездой на лбу и флагом российского Военно-морского флота. Вот какой кандидат в президенты Франции
И мы все будем с особым вниманием следить за тем, как разрешится эта главная политическая интрига современной Европы. Но независимо от её исхода, вполне очевидно, что история Франции и Петербурга — это очень часто две стороны одной медали. Нет, наверное, другой европейской страны, которая оказала такое огромное влияние на наш город. Ну, может быть, только Германия приближается в этом плане к Франции. Даже Петергоф, который был создан наподобие Версаля после посещения Франции Петром I. Всё, начиная от первого генплана, автором которого был француз Леблон, до французского языка, на котором в 19-м веке весь петербургский истеблишмент говорил лучше, чем на русском. Что там говорить! Самая русская героиня русской литературы Татьяна Ларина лучше изъяснялась на французском. Помните? «Она по-русски плохо знала, Журналов наших не читала, И выражалася с трудом на языке своем родном, итак, писала по-французски…» Итак. Французский Петербург. Очень интересная тема. И в преддверии судьбоносных выборов во Франции, которые пройдут в ближайшее воскресенье, ещё и очень-очень актуальная. Наталия Бандурина расскажет об этом подробнее на русском. В отличие от Татьяны Лариной, Наталия Бандурина русским владеет лучше, чем французским».
Наталия Бандурина,корреспондент: «У Петербурга богатая родословная. Немцы голландцы, итальянцы… Но именно французы подарили ему индивидуальность. Город сначала появился на бумаге — в чертеже француза Жана Батиста Леблона. Как бы сейчас сказали, главного архитектора. Он был первым, но далеко не последним французом».
Архитектурный ансамбль стрелки Васильевского острова с Биржей и Ростральными колоннами — это все Тома де Томон. Александровская колонна — гимн во славу победы над Наполеоном, автор проекта Огюст Монферран.
Наконец, Троицкий мост — самое французское место в Петербурге. Переправа, построенная по проекту парижского бюро «Батиньоль», но изначально лучшим был признан тот, который разработал Гюстав Эйфель. И на самом деле, если вглядеться в эти металлические, пролеты, то на ум приходит только одна ассоциация.
Французы приезжали в Петербург и оставались навсегда. Давали свои фамилии дворцам и особнякам, без которых представить Петербург сегодня невозможно.
Правнучка Леонтия Николаевича Бенуа Анастасия играет на арфе для гостей музея-квартиры Бенуа. Ее дочь Марианна музицирует в зале напротив.
Это не для красивого кадра. Бенуа такие и есть — творческие люди. Великая сила генов, без шансов стать заурядной личностью, когда в роду знаменитые на весь мир музыканты, художники, архитекторы. Но первым был Луи Бенуа — бежавший в Россию от французской революции, ставший поваром-кондитером при императорском дворе.
Уже 4-е поколение Бенуа в Петербурге живут все в том же доме, который построил их предок Леонтий Николаевич — знаменитый архитектор. Раньше семья занимала весь этаж, сейчас только половину, которая делится на две части: музейную и жилую. Сюда редко кого пускают, к слову.
Леонтий Бенуа подарил Петербургу почти 60 объектов-памятников, в числе которых Здание Великокняжеской усыпальницы в соборе Петра и Павла. Для своей семьи в Петергофе он построил дачу.
Наталия Бандурина,корреспондент: «У дома есть секрет, он спроектирован таким образом, что, если открыть все окна на веранде в самую ветреную погоду, то даже занавески не шелохнутся. Так можно было пить чай в теплом помещении и наблюдать за штормом на Финском заливе».
Уже не один десяток лет дача Бенуа ждет реставрации. Ее латают, просто чтобы не обвалилась, то крышу починят, то лестницу, сюда не водят экскурсии, хотя хотелось бы. Состарился ее главный охранник пес Марс, он уже вряд ли в ближайшем времени увидит преображение.
Почему приехал, это первый вопрос, и почему остался — второй, вопрос, который задают Лео, французу, который променял Париж на Ленинградскую область. Удивительно, но затруднений с ответом у него как не было, так и нет: «Когда я жил в Париже, это большой город, мне было тяжело. И теперь я здесь пять лет. Здесь я не чувствую усталости. Я не могу вам по пунктам объяснить, почему здесь хорошо. Для меня всегда были самым главным — это люди. И я остался, потому что я почувствовал себя комфортно».
Интересно, что у себя на родине он бизнесом не занимался, а вот переехав в Петербург задумался об этом. Чего не хватает французу в России? Правильно — сыра. Нам, кстати, тоже.
Такой профессии — сыровар — у нас в России нет, можно сказать Лео обучает наших технологов. Его маленький сырный заводик выпускает почти 400 кг полутвердых сыров в неделю.
Продукция буквально разлетается по ресторанам и магазинам. Хорошо всем: и покупателям, и жителям, получившим работу из местной деревни, которая, к слову, как будто и названа на французский манер: Покизен-Пурская.
Все устраивает Лео в России, все нравится, но есть вещи, которые удивляют. Единственное, что он пока не понимает, как сыр в магазине может стоить 40 рублей, когда он за эти деньги покупает всего лишь один литр молока. Ну, ничего, еще пару лет жизни в России, и все встанет на свои места.
У нас много общего, Россия 18-го века говорила и даже думала на французском, в Ленинграде Де Голля встречали как космонавта, а женщины делали прически, а-ля Марей Матье, и как-то незаметно в начале 90-х выросла стена, в которой заново нужно было прорубать окно в Европу.
Наталия Бандурина,корреспондент: «93-й год судьбоносный для страны, штурм Белого дома, экономика в руинах. В Петербурге, он всего лишь два года как не Ленинград, на экраны выходит фильм «Окно в Париж», совместная российско-французская картина-фантасмагория, о том, как в обычной питерской коммуналке появляется портал, с помощью которого можно по факту очутиться в другом городе, а по сути, в другом мире».
Петербург превратился тогда в одну большую толкучку, где все продавалось и все покупалось. «Перестройка» и «гласность» — главные на тот момент слова. Андрей Ургант вспоминает, как он впервые тогда на сьемках очутился в Париже, жил в одном номере с актером Виктором Гоголевым.
Тысячи русских живут сегодня во Франции, сегодня, когда в мире непростая политическая обстановка. Это новый этап и в истории наших взаимоотношений. Оставаться людьми, пожалуй, единственный правильный выбор.
КРИСТИАН РАЗО,политолог, Ницца: «Франция умеет работать с разными национальностями, и я не вижу никаких препятствий, чтобы эта работа прекращалась. У нас в стране нет никаких антирусских настроений. Я лично не знаю о случаях нетолерантности по отношению к русским. А если они появятся вдруг, то это обязательно нужно говорить».
Если посмотреть на карту Парижа, то названий улиц и площадей в честь русских писателей, художников, городов и рек хватит на один большой квартал как минимум. Улицы: Кронштадтская, Марии Скобцевой, Невская, Петергофский проспект, Петра Великого и, наконец, Санкт- Петербургская улица, которую французы усердно переименовывали столько раз, сколько и наш город. Как Петербург никогда не уйдет из Парижа, так и Париж навсегда останется в Петербурге. Что бы там ни было, у нас одна история на двоих.
