Как менялся город в зависимости от архитектурной моды и спроса на доходные дома? И как бы выглядел сейчас Невский проспект, если бы власти во все времена слушали только градозащитников? Репортаж Андрея Федорова.
Андрей Федоров,корреспондент: «Невский проспект – сердце Петербурга, который мы привыкли видеть таким. Хотя задумывался он как дорога к центру города, который по замыслу Петра, должен был располагаться на Васильевском острове. Поэтому долгое время, улица была двухэтажной, а где-то и вовсе одноэтажной».
Таким он был до середины 19 века. А дальше целый ряд исторических совпадений за короткий временной отрезок, которые навсегда изменили проспект. Здания начинают расти из-за отмены крепостного права. Население столицы увеличивается в несколько раз. Классицизм в архитектуре уступает место неоренессансу и необарокко, многие владельцы решаются на перестройку. Да и вообще, место становится главной торговой площадкой. Сюда даже тянутся иностранные корпорации. Мечтают возвести небоскребы, как в Нью-Йорке. Но не сложилось.
Дмитрий Гусаров,историк архитектуры: «Как известно, Николаевский указ, что нельзя строить выше карниза Зимнего дворца, его, конечно, обходили, но это уже устройство мансард. И это было в начале 20-го века. И это не позволило испортить панораму Невского проспекта».
Андрей Федоров,корреспондент: «Очень сильно изменила Петербург и мода на доходные дома, которые начали возводить с середины 19-го века. При этом часто это были не новые постройки, а бывшие особняки. Которые росли не только в ширину, но и в высоту».
Дом Евгения Кавоса вырос ровно в два раза. Помимо четвертого и пятого этажей добавились пристройка и флигели. Уплотнительная застройка образует привычный двор-колодец. Хозяин приобщается к культуре субаренды.
Станислав Чиганов,краевед-любитель: «Не сложно понять ход мыслей Евгения Цезаревича. На самом деле, спустя 10 лет после постройки дома, появился Троицкий мост, а значит, улучшилась транспортная доступность, стоимость земельного участка возросла, аренда жилья. И он просто, имея средства, решил подзаработать, пристроил 2 этажа. И сдавал их».
Андрей Федоров,корреспондент: «А этот дом, на набережной канала Грибоедова, изменился уже после революции, в 1930-м. Два верхних этажа возвели для представителей советской писательской элиты. Пока строили, называли небоскребом. Но позже литераторы в шутку переименовали в недоскреб. Потолки у надстройки получились в два раза ниже, коридоры темные, а квартиры маленькие. На большее, якобы, денег не наскребли».
Квартиры в доме выкупили Борис Корнилов, Вениамин Каверин, Николай Заболоцкий и многие другие. Самая просторная досталась Михаилу Зощенко. Четыре комнаты с двумя каминами за этой давно закрытой дверью. И хоромами, по словам сотрудника музея и бывшего жителя дома, они кажутся только по описанию.
Мария Инге-Вечтомова,научный сотрудник Государственного литературно-мемориального музея М. М. Зощенко: «Была плохая звукоизоляция, и бабушка мне не разрешала прыгать, потому что в шкафу тряслась посуда, а в книжных шкафах хлопали стеклянные створки. Так вот непрочно дом был построен. Кухни без окон были практически все».
Андрей Федоров,корреспондент: «Совсем иначе сейчас выглядит и эта часть Дворцовой набережной, куда в первые дни блокады попала немецкая авиабомба. Три отдельных постройки с номерами 12, 14 и 16 во время ремонта решили объединить в одну, а заодно и надстроить 4-й этаж».
Парадные этих домов до сих пор очень разные. В полностью перестроенном, где упал снаряд, советская постройка. По соседству – помещение первого в России джентельменского Английского клуба с трехсотлетней историей. Его сейчас реставрируют.
Юрий Забашта,инициатор группы по реставрации парадной Английского клуба: «По сути, мы находимся в саркофаге. Получается, дом в доме. Если мысленно откинуть 4-й этаж, убрать сталинский фасад, то мы будем видеть историческое здание по Дворцовой, 16».
И это не единичный случай. После блокады усиливали фундаменты и надстраивали сотни поврежденных домов. Один из ярких примеров – Новочеркасский проспект, 37. Здание перекраивалось трижды.
Максим Атаянц,историк архитектуры: «Совершенно очевидно, почему это происходило после войны и после блокады. Для того чтобы построить с нуля новый дом, на каждый квадратный метр нужно было больше средств, усилий. Это время и деньги. И то, и другое было в страшном дефиците. Надстройка экономила ресурсы. И время, и деньги, и все остальное».
Андрей Федоров,корреспондент: «Вырастают дома и в 21-м веке.Кто-то называет это синтезом современной и классической архитектуры. Кто-то – градостроительными ошибками. И таких примеров в Петербурге десятки. Издательство газеты «Правда» выросло на несколько этажей за счет стеклянной надстройки. Одноэтажный Литовский рынок поглотила новая сцена Мариинского театра. Бывшая Введенская гимназия превратилась вот в такую гостиницу. А еще сотни мансард и дополнительных этажей по всему городу, даже на исторических зданиях».
Александр Кононов,заместитель председателя Совета Санкт-Петербургского городского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры: «На одном только ужесточении законодательства мы никуда не уедем, нужна воспитательная работа, повышение уровня культуры. Потому что, ну неужели люди не понимают, что нельзя делать такие надстройки, которые видны всем горожанам и гостям города!»
По разным причинам город стремился вверх всю свою историю. Но делал это аккуратно, стараясь не нарушать единственное незыблемое правило – «небесную линию», преобладание горизонталей над вертикалями. Это же нужно делать и сейчас, чтобы сохранить индивидуальность и историю великого Петербурга.
