Татьяна Парфёнова,модельер, художник:

Это то, что выведено в Санкт-Петербурге. Называется петербургская орхидея. Она не боится меня и мужа не боится. А остальных всех боится. Я не знаю, что у Жужи произошло до её прихода к нам, потому что когда мы её привезли, мы обнаружили у неё на щеке такую сильную рану. Но она такой, она боец. Она строит всех. Она нашего патриарха Солю… Дайте мне Солю, я её покажу.

Знаете, может быть, кто-то и не может влюбиться с первого взгляда, я так её полюбила с первого взгляда. Как её можно не полюбить?! Она абсолютно грациозная, она потрясающая. У неё красивые глазки, ушки, носик, лапки, хвостик. Вот у кого есть такой хвостик? У кого? Ни у кого нет такого прекрасного хвостика! Она чудесная собака.

Я против натурального меха использования в одежде. Однажды меня попросила компания приехать к ним, они собирали дизайнеров, которые не работают с мехом по этическим причинам. И они нас пытались обратить в свою веру. То есть они показали, что этих животных хорошо кормят, что они в клетках живут на свежем воздухе. И что к меху нужно относиться как к ткани, и это обычный материал, и с ним можно делать всё, что угодно… Ну, в общем, никого они не обратили, все уехали наоборот ещё более убеждёнными противниками использования меха.

Это Тоня, поросёнок. Если его видит бывший хозяин, то я хочу сказать, что Тоня жив-здоров, всё у него хорошо. Возможно, он мысленно передаёт этому бывшему хозяину привет. Парень чудесный, добрейший, прекрасный. Всех любит. Мы его взяли из приюта, потом мы его прооперировали.

Я вообще думаю, что я больше не буду покупать собак. Я буду их забирать. Я считаю, нужно брать не только щенков, щенков, понятно, найдётся кому взять, нужно брать взрослых собак, а иногда даже старых собак.

Женщина, которая приезжает Жужу стричь, сказала, что отдаёт улитку. Ну, отдаёт улитку. Что, тебе нужна? В общем, конечно, раз отдают — нужна. Она — воплощение покоя. Часами сидеть можно смотреть, только некогда. Понимаешь, что ты имеешь дело с вечным существом, живущим на Земле гораздо больше, чем ты. И у него есть нервная система, всё есть. Нам их не понять, потому что мы — отсталый вид. Мы не смогли бы так выживать, как они выживают.