Эксперт «Пульс города» — Владислав Кириллов, полковник полиции в отставке.
Юрий Зинчук, ведущий: «Русский музей на этой неделе подготовил к отправке в Москву в Третьяковскую галерею уникальную картину Ильи Репина "Заседание Государственного совета". Выставка будет приурочена к юбилею Репина. Из-за больших размеров картину намотали на специальные валы. И, по заверению специалистов, нагрузка на живописное полотно будет минимальная. Хотя, конечно, такие переезды для картины таких размеров явно на пользу не пойдут. Но решение принято и "Госсовет" едет в Москву. Взамен Третьякова обещает нам в Петербург передать для временного экспонирования тоже ряд работ Ильи Репина, юбилей которого в этом году мы отмечаем. 175 лет.
Будем надеяться на то, что эта картина из Русского музея не повторит судьбу картины Куинджи, которую похитили из Третьяковки. Честно говоря, сделать это будет крайне сложно. Ведь репинское "Заседание Госсовета" — это полотно размером 4 на 9 метров. Её просто так не снимешь с гвоздиков и не вынесешь через дверь.
Но всё равно чувство тревоги остаётся. И, надо сказать, вот эта история с похищением Куинджи из Третьяковки обнажила огромное количество проблем, связанных с музейной безопасностью. Давайте поговорим об этих проблемах.
И я предлагаю обсудить эту тему с одним из ведущих специалистов в области музейной безопасности. Владислав Кириллов. Полковник полиции в отставке. Более 10 лет он занимал должность начальника отдела по борьбе с хищениями исторических и культурных ценностей. Это был 9-й отдел угрозыска. Его ещё называли "антикварным". Десятки раскрытых преступлений. Сотни спасённых от уничтожения, продажи за рубеж культурных ценностей. В Петербурге — в городе, где находится главный отечественный рынок антиквариата, этот отдел угрозыска был завален работой. Но, потом, как часто у нас бывает, отдел ликвидировали. В рамках программы по сокращению личного состава МВД. Вот давайте теперь и спросим у Владислава Кириллова, как фонды и хранилища музеев защитить от краж? И, самое главное, кто и с какой целью организовывает эти кражи?»
— Владислав Петрович. Этот последний случай в Третьяковке подчеркнул актуальность безопасности музеев, безопасности хранилищ. Чему он нас должен научить? Какие уроки мы должны извлечь из этой ситуации?
Владислав Кириллов, полковник полиции в отставке: «Самое главное – своевременно и более серьёзно относиться к комплексу мер, обеспечивающих безопасность музея. Для того, чтобы действовать на опережение и минимизировать риски, которые могут возникнуть. Здесь даже не нужно мыслить на несколько шагов вперёд и прогнозировать. За нас уже, в принципе, история всех хищений культурных ценностей из музеев и варианты хищений в принципе так или иначе описывают всю вариативность событий».
— Я дилетант. Но мне кажется, это абсолютная халатность — человек подошел, снял картину и пошёл. Неужели никаких специальных сигнализаций? В чём главная ошибка была?
— Во всех существующих шагах безопасности самое непосредственное участие принимает человек. Как только ты выводишь человеческий фактор из равновесия, этот слой безопасности, этот периметр безопасности либо рушится, либо не даёт того эффекта, который нужен. Посмотрите, какая странная ситуация. Совершено преступление. С какой целью? С целью личной наживы? Либо это просто некий информационный повод, чтобы создать некую ауру вокруг заведения, чтобы в рамках этого информационного шума решить некие свои задачи, о которых мы можем даже не догадываться. Это может быть финансирование, будущие проекты, конфликт внутри музея или конфликт вокруг музея. Не всё так на поверхности, как кажется.
— Вы 10 лет возглавляли «антикварный отдел». А в музеях сейчас воруют?
— Безусловно, некая латентная преступность, скрытые хищения, как существовала веками, и при царском режиме, те же эрмитажные коллекции не досчитывались, этому есть документальное подтверждение, в те же 20-30 годы, в первые годы советской власти… Видно, что есть некое участвующее лицо внутри музея, которое помогало совершать хищения, но его не находят, кража не раскрывается. Латентность, скрытые хищения в музейных фондах, достаточно высоки, латентность доходит до 90%. Об этом можно говорить лишь только тогда, когда такие преступления вскрываются. По сути дела, лишь после только того, как руководство Эрмитажа решило проверить по-настоящему Фонд русского искусства, и вскрылись эти глобальные хищения. Причем они даже сами сначала не могли в них поверить. Это был 2006-й год. Есть преступления, которые до сих пор остались загадкой. Хотя и есть понимание, кто их совершал, кто их заказывал. Допустим, хищение картины Жерома «Бассейн в гареме» из Эрмитажа. Эту картину пытались вывезти, но так и не вывезли. Она осталась на территории России.
— А вообще – этот чёрный рынок художественных ценностей – он огромен? Он масштабен? Он сопоставим с рынком торговли оружием, наркотиков?
— Да. Почему он сравним с рынком и наркотиков, и оружия, в принципе, до 2-х третей антикварного рынка находится в тени. Причем не только в России, но и в мире. Это особый закрытый мир, который не терпит и не любит посторонних.
— Возможно победить такое зло, как хищение из музеев, фондов и хранилищ?
— Самое главное, чтобы безопасность музеев была максимально обеспечена на хорошем, современном уровне, чтобы тот человеческий фактор, который всё равно останется, чтобы он, если и влиял, то минимально. Минимизировать риски, оставить их на социально терпимом уровне. Насколько это возможно. Это государственная задача, жестко структурированная по вертикали, с жестким спросом с исполнителей.
