Петербург признан городом, где стрит-арт получил наибольшее распространение. Плохо это или хорошо? И кто будет главным художественным цензором этого уличного творчества? Репортаж Евгении Альтфельд.

Евгения Альтфельд, корреспондент: «Эта дверь в новый, 2019 год, открыла еще и новый этап борьбы Петербурга за свое собственное, уличное искусство. Ведь это тот самый случай, когда жители сами встали на защиту художника и его работы. Она пока жива, хотя и изрядно поблекла от краски коммунальщиков».

Подпись — Паша Кас. Художник из Казахстана недавно перебрался в Петербург и быстро стал узнаваемым. Его новое граффити закрасили через несколько часов. Было — стало. Что больше нравится прохожим — глухая стена или ностальгическая картинка — стало понятно сразу. При помощи обычных монеток люди восстановили картину. Видео стало народным манифестом.

Больше повезло работе арт-группы «Явь». Портрет Стивена Хокинга, сделанный ко Дню космонавтики, остается нетронутым и художники не спеша дорабатывают картину. Астро-физическую формулу для исследования черных дыр пришлось поправить, в ней была ошибка. Новый бумажный трафарет, баллончик с белой краской — теперь формула точна.

— Почему не Гагарин? Почему Хокинг?

Анастасия Владычкина, арт-группа «Явь»: «С Гагариным вышла история, мы пытались его нарисовать, но нам прохожие вызвали полицию, причем, это была трансформаторная будка. А с тех пор уже нарисовали Гагарина».

В Анастасии Владычкиной уживаются художник-экстремал и практикующий юрист. О проблемах согласования граффити в Петербурге она рассуждает как профессионал.

— Пытаемся согласовать с библиотекой Маяковского, чтобы во дворе нарисовать Маяковского, жильцы дома согласны, но очень сложно собрать пакет документов. Мы даже до КГА еще не дошли. И это сложно даже мне. А что делать обычным художникам? Надо искать деньги на юриста. Такое согласование может стоить 60 тыс. рублей. При этом нужно понимать, что результат не стопроцентный.

Узаконить уличное искусство взялись петербургские депутаты, законопроект уже прошел первые слушания и в феврале будет представлен на суд парламента.

Денис Четырбок, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга: «Мы не можем дальше жить в конфликте, когда полюбившиеся жителям города граффити исчезают по надуманным предлогам.  Правительство города должно определить адресный перечень тех мест, где допускается размещение граффити. Трансформаторные будки и подстанции, потому что никакой исторической ценности они не несут. Обсуждаются и брандмауэры во дворовой части».

Вопрос, как юридически различить мазню и арт-объект? Современное искусство оценивать сложно. Точного механизма пока не придумали, но авторы закона считают, люди разберутся. Пока же коммунальный дозор закрашивает все подряд: картины уже признанных художников, подростковые пробы баллончика и рекламу.

Инэсса Гирко, специалист по работе с собственниками жилья и управляющими компаниями Жилищного агентства: «50 на 50, естественно очень много рекламы и, конечно, подростки рисуют все что ни попадя.  Мы стараемся с этим бороться, практически везде установлены камеры».

Многих жителей раздражают лоскутные пятна, которые в итоге появляются на стенах домов, хотя закрашивают граффити профессиональные маляры. И очень стараются попасть в тон.

Анна Васильева, маляр: «Очень трудно, фасады все разные, краска старая, трудно подобрать, в магазинах автоматы не всегда подбирают, а мы ведь вручную. Здесь я смешала коричневый, черный и охру».

Тем временем, Петербург уже называют столицей стрит-арта. Работы закрашивают, как портрет Юрия Шевчука, на их месте создают новые: например, кадр из «Ивана Васильевича». Знаменитую троицу спас общественный резонанс: в городе даже объявили фото-конкурс в поддержку граффити. А вот недавняя репродукция картины Пикассо — Ульяны Полоз. На этом фоне петербургская лекция пионера уличного искусства — французского художника ОХ — выглядит как международная поддержка. Он рассказал о зарождении стрит арта в 84 году и его нынешнем положении.

Я считаю, что главное — личная мера ответственности художника, который должен понимать, что уместно в городе, где он работает. Это очень важно. И никакие законы этого не заменят. Во Франции знают российских уличных художников, правда в нашем представлении они ассоциируются с эпатажем и чем-то достаточно радикальным.

В петербургском и единственном в мире музее стрит арта проходит выставка самого известного российского граффитиста Паши 183, который погиб, оставив большое наследие. Его друг и исследователь Игорь Поносов рассказывает, что, впервые приехав в Петербург, художник не нашел места для граффити. Этот город прекрасен сам по себе. Внутренний цензор надежнее закона, а диалог художника с улицами, домами и жителями должен оставаться свободным, считает эксперт.

Игорь Поносов, исследователь современного искусства: «Если мы говорим про стрит-арт, это изначально нелегальное, несогласованное искусство. И не может быть никакой речи о его легализации. Если мы его легализуем, то это будет уже не стрит-арт и граффити, а нечто иное».

— То есть вы не хотите, чтобы его легализовали?
— Нет, я не хочу.

Природа уличного искусства — в его эфемерности. Пусть закрашивают, говорит Игорь Поносов. Оно и должно раствориться в воздухе — как крылья ангела на автобусной остановке — тоже работа Паши 183. Но бороться со стрит-артом — как бороться с самой историей. Ведь уличное искусство было и в советское время, в Петербурге до сих пор сохранились монументальные панно и барельефы высотой с целый дом. Например, этот рабочий на здании завода. А прямо под ним — современная роспись. Две эпохи стрит-арта на одной стене словно пытаются объяснить — уличное искусство просто изменило свою форму.