Роботы-пациенты, спасение Собчака, уникальные операции и богатая история: об уникальном медицинском вузе — репортаж Натальи Бандуриной.

Это 45-я зима старшего мичмана Кокарева, которой могло бы и не быть. Врачи разводили руками и честно признавались: с циррозом печени долго не живут. Терапевт дал направление в Военно- Медицинскую академию, мичман тогда и подумать не мог, что это было началом его новой жизни.

Врачи победили вирус, который жил в теле Сергея больше 20 лет, но это уже не спасало — была необходима пересадка печени. Подходящий донорский орган появился спустя долгих 5 месяцев ожидания. Когда Сергей очнулся от наркоза, ему сообщили: операция прошла удачно.

Сергей Кокарев, пациент ВМА: «Во- первых, врачам сказал: вернулось ощущение, что я мужчина. А во-вторых, помолодел, наверное, лет на 10, я вам фотографии сейчас покажу».

Своей жизнью он обязан врачам кафедры госпитальной хирургии, которые совершили невероятное. Теперь они больше чем друзья, врач — пациент это навсегда.

Илья Дзидзава, главный трансплантолог МО РФ: «Он приезжает к нам, обследуется до сих пор, проходит постоянное обследование».

— Что для вас служить и работать в ВМА?
— Это для меня жизнь, которую я не могу себе представить вне этих стен.

Военно-Медицинская Академия. Огромный квартал на севере города. Сто двенадцать капитальных зданий, 25 из которых — памятники. Это наш петербургский Ватикан — государство в государстве, где медицина как религия, а вера в человека и науку. Таких специалистов нет больше нигде в мире, такой истории могут позавидовать лучшие вузы. Феномен, которому 220 лет.

Наталья Бандурина, корреспондент: «Находясь в этих стенах, очень сложно описать свои ощущения. С одной стороны, будто в музее: Павлов, Сеченов, Боткин — продолжать список великих, которые ходили по этим коридорам, нет смысла. А с другой стороны, это высокотехнологичная медицина, медицина будущего порой».

Профессор Гайворонский говорит, что в академию, как и в медицину, нужно заходить через анатомический театр. Только хороший врач досконально знает строение тела человека Гайворонский создал уникальную технологию полимерного бальзамирования, аналогов которой нет нигде в мире. Все эти объекты в прошлом живые люди, некоторых он знал лично. Теперь это бесценный учебный материал.

Иван Гайворонский, профессор ВМА: «Благодаря этой технологии, мы можем говорить о том, что анатомия стала доступной, экологичной и эстетически приятной, а не так как раньше: дурно пахнет плохо воспринимается и быстро забывается».

А это роботы-пациенты, в России их всего три штуки. Два в Москве, один у нас. С непривычки жутковато, поскольку он даже дышит.

Александр Андреенко, заместитель начальника кафедры анестезиологии и реаниматологии ВМА: «Технология уникальна тем, что мы можем без вреда для пациента отработать все, и мы приветствуем, когда они делают ошибки здесь. Значит, их не будет в жизни».

Здоровой это большая кукла почти не бывает. То судороги, то остановка дыхания — это все моделирует компьютерная программа, и вот тогда необходимо быстро реагировать. В данном случае мы обеспечиваем проходимость дыхательных путей — интубируем.

В соседней палате робот-солдат истекает кровью. И даже кричит. Все максимально приближено к реальной обстановке на поле боя. Со стороны все это кажется игрушками. На самом деле — в этом манекене опыт практикующих военных врачей, собранный за столетия. Вообще, вся медицина обязана именно военно-полевым врачам.

Во время Великой Отечественной выпускники академии служили и в осажденном Ленинграде и на передовой. 17 млн. человек — только вдумайтесь, население двух мегаполисов! — столько человек врачи в погонах вернули в строй. Долгое время стать героем военно-медицинской службы могли только мужчины, но 10 лет назад девушки добились равноправия.

Маша отлично стреляет из автомата и никак глазами. У нее просто нет на это времени. Курсант Нечипоренко фельдшер, которая мечтает стать врачом.

Мария Нечипоренко, курсант 3 курса: «Хороший вуз, с хорошей историей, и с обучением бесплатным. Это единственный вуз в стране, где можно получить такое образование.
По правилам, она должна будет отслужить 3 года в части по распределению, и только потом продолжить обучение. Видит себя стоматологом. Но больше всего, наверное, сейчас женщин работает на детском отделении, что естественно. Вот эти медсестры, нянечки и врачи, прославились на весь мир своими добрыми глазами и открытым сердцем, когда из зоны боевых действий Сирии на лечение им привезли детей.

Мама Надя, так называли Надежду Федоровну ее маленькая Зухра и Касим, за то что полюбила их как своих внуков, когда пришло время расставаться, а лечение было закончено — плакали всем отделением.

Вот такой феномен у наших петербургских врачей, которые не делят детей на своих и чужих, у которых есть свой кодекс чести. Многие, к слову, служат целыми поколениями, это они дают сразу две клятвы: Гиппократу и присягают на верность родине. Петербургские военные врачи — это особая каста.

97 год. Врачам академии угрожают, медсестер запугивают — все для того, чтобы опального на тот момент Анатолия Собчака перестали лечить. Но это были бы не офицеры ВМА, если бы они испугались. Первому мэру Петербурга делали все необходимое. Более того, ему помогли покинуть страну и продолжить лечение в Париже. Операцией по спасению Собчака тогда руководил сам Владимир Путин.

Константин Палий, заведующий историко-мемориальным залом: «Это Юрий Леонидович, это его заслуга, думаю ему еще предстоит об этом написать книгу. Это факт, это было наши врачи по сути спасли его».

За всю историю академии ни на минуту не прекращалась ее работа, вот и сейчас нет ни одной пустующей операционной. Ни музыки, ни одного лишнего движения. Точность в данном случае жизненно необходима.

Еще одному человеку вернули здоровье врачи военно-медицинской академии. Той самой, про которую складывают легенды. Без которой уже нельзя представить наш город.