В наш город приехал МХТ имени Чехова со спектаклем Константина Богомолова «Мужья и жены». Сам режиссер называет постановку сценической версией знаменитого фильма Вуди Аллена.
Но, конечно, не все так просто у Богомолова. На его спектакли новичкам вообще можно выдавать списки условных обозначений, как на уроках географии. Только с любимыми приемами режиссера. Один из которых – не проводить четких границ. К примеру, мужчины у него играют женщин. И наоборот. Дарья Патрина побывала на петербургской премьере.
Сценарий, экранизированный Вуди Алленом в 1992 году, перешел на российскую театральную сцену практически без изменений. Пересечение границы из кино в театр, реплика за репликой, по зеленому коридору. Бережно, но не слепо…
Богомолов не скрывает своей любви к творчеству Аллена и ставит на российских подмостках уже вторую его пьесу. И это снова созвучно его собственному отношению к жизни и подходу к работе с актерами.
В центре сюжета две семейные пары, пересекающие границы брака в разных направлениях. Сходятся и расходятся, как будто легко и как будто без надрыва.
Ирония Аллена рифмуется с ироничностью Богомолова. И в данном случае провокаций не будет. Даже часто встречающийся богомоловский прием — Кирилл Трубецкой играет в спектакле и папу, и маму – не более чем легкая шутка.
Жанр пьесы сам Аллен определяет как «драмеди». Череда элегантных и естественных переходов от комедии к драме. Как в жизни. Эпизоды сменяют друг друга выверенно и точно. А филигранная актерская игра не вызывает потрясения, но оставляет долгое послевкусие.
Александра Мымрина,ведущая: «От МХТ к ХМАТу. Так называется выставочный проект в доме-музее Шаляпина, это часть петербургской биеннале музейного дизайна. ХМАТ расшифровывается как «Художественныи? междисциплинарныи? анти-театр». Куратор проекта – Катя Бочавар. Художник, скульптор, некогда дизайнер российского павильона на Венецианской биеннале. Четких границ она, как и режиссер Богомолов, не признает, повторяя: самое интересное в современном искусстве происходит вне жанров, где музыка встречает мультимедиа, театр – инсталляции и живопись».
Дома-музеи даже в ряду прочих выставочных пространств – явление особое. Мемориальность равна степенности, подернутой пылью времен. А теперь представьте, что сюда запустили совсем молодых художников.
Катя Бочавар,куратор выставки: «В нашем случае это так называемая спрятанная выставка. Эта выставка, которая пытается мимикрировать под сам музей, для того, чтобы задать такой вопрос: что же такое история, что же такое история музея, что же такое история Шаляпина?»
У стен нередко бывают уши, у стен музея Шаляпина теперь есть голоса. Звучат портреты великого певца. Слышатся звуки обычной жизни. Как напоминание: до музея здесь долгое время были коммуналки. «Эй, дубинушкой ухнем» булькает, вибрирует ванна. Сам голос Шаляпина сквозь время звучит иначе. Отсюда еще одна тема – искажение восприятия. За мифом о великом исполнителе уже не разглядеть реального человека. Как через сосуды его костюм Бориса Годунова.
Историческую память, сколько бы о ее важности ни говорили, сохранять трудно. Особенно если это память иных поколений. А вот с воспоминаниями можно играть. И не так важно, что они будут о немного другом человеке. Зато живые и настоящие.
