Юрий Зинчук, ведущий: «И надо обязательно ещё вспомнить о том, что эта попытка оскорбить подвиг блокадного Ленинграда — не первая. Помните, уже были такие скандалы? Например, московский писатель Виктор Ерофеев в интервью заявил, что подвиг блокадников был бессмысленной жертвой.

Очень хочется таким писателям, как Ерофеев, таким режиссёрам, как Красовский, порекомендовать: прежде, чем прикасаться к теме блокады, послушать тех, кто прошёл через этот ад. Вот, например, свидетельство одного из высочайших мыслителей 20 века. Философа. И человека, который являлся живым воплощение такого понятия, как ленинградский интеллигент. Давайте послушаем воспоминания Дмитрия Сергеевича Лихачёва. Он знал, что такое блокада не из фильмов. Блокада — это часть его жизни».

«Д. Лихачёв. Я вспоминаю…»:

— Вот что такое была блокада — это трудно представить, невозможно рассказать. Электричества нет, окна зашторены, не всегда хватает сил днём их поднять. А зимой всё время темно. Коптилка только. Я ещё с 1918 года умел делать такие коптилки с минимумом керосина. Тоненькая маленькая свечечка горит. При ней можно было читать. Мы лежим. Под одеялами. Под шубами. Всё, что можно на себя накидываем. Потому что страшнее, чем голод, холод. Холод изнутри идущий, ведь не отапливается организм. В нём нет тепла. И этот внутренних холод — он страшный совершенно. Дрожь пронизывает. В это время какой-то звук — это умирает от голода мышь. Потому что мы съедали все крошки, мыши нечего есть. Мы лежим и только высчитываем, на сколько дней у нас хватит картофельной муки. Единственное живое, кроме нас, что было в комнате, это вот эти часы, они тикали, ходили, по ним только узнавали время, что это: день или ночь? И когда Зинаиде Александровне идти становиться в очередь…

Юрий Зинчук, ведущий: «А теперь опять, ещё раз подчеркну, без эмоций давайте спросим о том, что думают сами блокадники об этом фильме. Ведь, для них, наверное, тоже Красовский делал этот фильм. Не мог же он делать фильм и не думать о том, что его будут смотреть люди, прошедшие блокаду. Поэтому, чтобы узнать их мнение, мы поехали в одну из наших ветеранских организаций и показали фрагменты фильма. Вот какая была реакция».

Галина Владимировна Фомина, житель блокадного Ленинграда: «То, что показывали на столе, это не вяжется… Спросите любого блокадника, что он помнит? Он помнит кусок хлеба. Всё».

Вера Степановна Тужилова, житель блокадного Ленинграда: «Вот они пишут, что справляли Новый год. Накануне Нового года, у меня одна мамина сестра в Смольном работала, другая — в Главном штабе, прострелили лошадь. И там делили эту лошадь. И когда принесли моей Сонечке: вот это на вас, потому что знали, что у мамы нас трое. Я самая младшая — 5 лет, брату — 9, и сестре 11 лет. И варит мама горох. Смертность декабрь — январь — тысячи людей умирали. У нас у всех была дистрофия. Я бужу брата: "Саша, вставай, вставай! Горох!". Мама подходит и говорит: его больше нет. Я теперь не могу ни оливье, ни смотреть на этот горошек. А прошло 75 лет».

Галина Владимировна Фомина, житель блокадного Ленинграда: «Весь пригород был оккупирован немцами. Какая может быть дача в пригороде? Пригород был свободен только Всеволожский район, где проходила Дорога жизни».

Вера Степановна Тужилова, житель блокадного Ленинграда: «Это позор для нас, мы через 2,5 месяца отмечаем 75-летие полного освобождения».

Галина Владимировна Фомина, житель блокадного Ленинграда: «Для каждого блокадника это оскорбительно. Мягко  сказано, оскорбительно. Я не понимаю тех артистов, которые согласились сниматься в этом фильме».

Вера Степановна Тужилова, житель блокадного Ленинграда: «Мир гордится Ленинградом. Но они не гордятся нашим городом».

Юрий Зинчук, ведущий: «Мне кажется, творческая проблема режиссёра Красовского заключается в том, что он не был рождён в Ленинграде. И он просто не знает, как мы, ленинградцы, здесь к этому относимся. Что значит для нас это страшное слово из семи букв. БЛОКАДА. И у нашей программы есть одна традиции. Каждый год: 18-го и 27-го января мы едем на Пискарёвское кладбище. Мы идём к нашим блокадникам и задаём им только один вопрос — опишите ваше самое страшное воспоминание о блокаде, которое не оставляет вас до сих пор. И пока существует наша программа, мы эту традицию не нарушим никогда. Потому что никто не забыт и ничто не забыто. И для неленинградца Красовского мы специально сейчас покажем несколько фрагментов из интервью, которые мы делали для наших эфиров в дни прорыва и дни полного освобождения от фашистской блокады. Смотрите, весёлый режиссёр Красовский! Для расширения профессионального кругозора вам эти интервью будут очень полезны!»

Алла Васильевна Иванова, житель блокадного Ленинграда: «Дуранда такая была. Вот мы это ели. Покушаем — и собираем крошки. Не хватало еды».

Людмила Владимировна Стрибулаева, житель блокадного Ленинграда: «Рвались снаряды. На Гатчинской улице в детском саду наша воспитательница выводила в коридор, закрывала нас большим-большим одеялом. Снаряды утихали — тогда мы шли в свою комнату. 5 человек нас было всего-навсего».

«Когда началась бомбёжка, солдаты должны были бежать на пункт сбора. И когда они побежали, упала бомба — их убило. Один  человек был в ватнике тёмно-синем, он лежал навзничь, руки раскинуты. Как-то я смотрела и не могла понять, что молодой дядя, здоровый, он не живой».