Какой петербуржец не любит городских мифов? Их, несмотря на сравнительно небольшой возраст Северной столицы, много.
Отдельным томом можно было бы выпустить легенды об Исаакиевском соборе – в XIX веке долгострой породил немало мрачных домыслов. Якобы некто предсказал архитектору Монферрану смерть сразу же после окончания строительства. Если верить другой легенде, ему грозила гибель оттого, что на фасаде Монферран изображен, не преклонив головы перед преподобным Исаакием Далматским, в честь которого назван храм. Монферран действительно умер вскоре после освящения собора. А работа над росписями убранства Исаакия подорвала здоровье Карла Брюллова. И это уже не вымыслы, а факты. О которых рассказывает новая выставка в Корпусе Бенуа Русского музея. На ней побывал Павел Богданов.
Павел Богданов,корреспондент: «Тот собор, который мы сейчас называем Исаакиевским, появился не сразу. Строго говоря, это уже четвертый вариант. Первый был построен еще по приказу Петра Первого напротив нынешнего Адмиралтейства аж в 1710 году. В деревянной Исаакиевской церкви император венчался с Екатериной. Проект Огюста Монферрана также подвергался серьезным изменениям. Коснулось это и внутреннего убранства».
Но рабочие материалы художников и архитекторов сохранились в собрании Русского музея. Из-за огромного размера многое в постоянной экспозиции показать просто невозможно. Это и картоны, и эскизы великих русских художников Карла Брюллова и Федора Бруни.
Оформлять интерьеры Исаакиевского собора начали только в 1841 году, то есть спустя 23 года после составления первого проекта строительства. Руководство живописными работами доверили тогдашнему ректору Академии художеств Василию Шебуеву, а окончательный вариант внутреннего убранства сначала рассмотрел Синод, а затем и сам император. Многое пришлось менять. Ведь трактовка образов святых Брюллова вступала в противоречие с официальной линией, которая не допускала излишней эмоциональности. А Федор Бруни и вовсе представил на рассмотрение Синода сюжеты, которые ему не заказывали.
По первоначальному варианту роспись собора должна была выполняться в технике энкаустики – когда живопись создается красками в расплавленном виде. Но это оказалось совершенно неприемлемо из-за влажной петербургской погоды. В итоге решили расписывать собор привычным способом – по специальному грунту, а образа рисовать маслом на бронзовых досках. Но основа, на которую наносили краску, была невысокого качества. Живопись пришлось удалить, а художникам переписать картины заново. От замысла до воплощения прошло почти 15 лет.
Магия имен и счастливое стечение обстоятельств помогли сохранить работы Брюллова и Бруни, которые хранились в Академии художеств. Но из-за решения использовать мозаику в оформлении собора их работы были вновь востребованы, попав в собрание Русского музея. Вот так память о замыслах художников сохранилась на века.
