Что нужно знать о художнике, чтобы понять его творчество? Где, с кем и как он жил? Биографию, историю любви или, может, историю болезни? О чем думал или что ел? Вопросы можно довести до абсурда.
И именно таким, абсурдным, на первый взгляд, кажется спектакль «Художник извне и изнутри», в котором постановщики Дмитрий Волкострелов и Дмитрий Ренанский дарят голос дневнику мастера XVI века Якопо да Понтормо.
Смысл этих записей пытался отыскать Вячеслав Резаков.
Как хорошо уметь читать! Не нужно к маме приставать, бабушек трясти… Или какими там еще скандальными сюжетами завлекают зрителя современный театр.
Пиршество духа в незапятнанных одеждах. Голого кирпича помещение, чистые голоса интеллектуалов, которые читают книгу культуролога Аркадия Ипполитова, который комментирует текст Джорджо Вазари, основоположника искусствоведенья, который обсуждает жизнь и творчество Якобо да Понтормо, прославленного художника Возрождения, который тоже писал. Ощущение «Дома, который построил Джек» можно усилить, учитывая, что голоса принадлежат критикам и культуртрегерам Санкт-Петербурга, которых тоже поставили в цепочку посредников два режиссера.
Мечущаяся между пюпитрами многоголосица лишь увертюра. Один за другим гаснут огни над партитурами текста, уступая место соло, трепещущему живым языком пламени свечи.
Снаружи художника осталась полифония мнений. Внутри – его одинокий голос. Выдержки из дневника Понтормо, названного им «Моя Книга». Человека непредвзятого текст обескуражит: «20-го с утра получил модий зерна; вечером помыл ноги, а потом так ударил о порог палец, что болит до сих пор». И так далее – желчная старость с присущим ей обстоятельным вниманием к подробностям физиологии, и редко, скупо о деталях работы.
В бесхитростной бухгалтерии жизни постановщики прозревают вневременную экзистенциальную драму.
Кончено, в самом выборе текста – вызов. Вроде угроз Стивена Кинга издать свои счета из прачечной, его имя – гарантия, прочтут. У петербургских интеллектуалов, понятно, другие любимые авторы. Хотя какая разница. Кредо театра «пост» утверждает смерть автора — все давно сказано, плаваем в море застиранных цитат. Посыл в более вызывающем виде.
Через строй культурологов, искусствоведов, критиков перед зрителем предстает их дистиллят — профессиональный читатель. Единственная подлинность в пост-пост времена. Критик экспроприирует грамотность, а мимолетность театра сообщает ей небывалую степень защиты, те самые здесь и сейчас. Хорошо уметь читать, вернее — хорошо бы.
