Режиссер Йоргос Лантимос увлечен Античностью. А точнее — древнегреческой трагедией, где на вечные темы человеческих отношений и страстей говорилось с помощью выдумки, мифов. Вскоре на петербургские экраны выходит новая картина режиссера «Убийство священного оленя».
Для ее съемок грек Лантимос собрал международную команду актёров, отправился в Америку и создал самую греческую из всех своих лент. О параллелях между фильмом и традициями античности — в нашем обзоре.
Еврипид и Йоргос Лантимос
«Древнегреческие уши» торчат уже в названии картины. Это отсылка к трагедии Еврипида «Ифигения в Авлиде» — там царь Агамемнон убил на охоте священную лань Артемиды и за это должен был принести в жертву богам собственную дочь. Ошибку, за которую придётся дорого платить, совершает и герой Колина Фаррелла. Богов у Лантимоса нет, зато есть рука, которой водит Рок.
Кино как театр
Лантимос следует словам Аристотеля о всего двух эмоциях в трагедии: страхе и сострадании. Первым его фильм изобилует. На другие проявления чувств герои скупы, как в античном театре, где роли исполнялись в масках. Здесь вместо них густая борода, стеклянные, неподвижные глаза, хирургические маски. И даже обязательный для древнего театра хор в фильме имеется.
Каннский кинофестиваль и Великие Дионисии
Параллель, о которой греческий постановщик вряд ли задумывался. Премьера «Убийства священного оленя» состоялась на Каннском кинофестивале. «Премьеры» трагедий проходили на праздничных состязаниях в честь в бога Диониса. Еврипид со своей «Ифигинией» там победил. Если античным авторам в качестве приза сулил козел, то Лантимос завоевал премию за лучший сценарий.
Катарсис
Наконец, главное. Понимать происходящее на сцене даже древнегреческому зрителю было необязательно. Привычной логикой пренебрегает и Лантимос. Ведь задача античной трагедии — дарить переживание, опыт интеллектуальный или эмоциональный. То самое, что Аристотель затем назовет катарсисом.
