Встречи после долгой разлуки — это непросто. А ещё волнительно, ведь время меняет всё и всех. В этом убедился народный артист России Николай Чиндяйкин, спустя почти полвека вновь «встретившись» с пьесой Александра Вампилова «Старший сын». Когда-то он, еще начинающий актер, лично знакомый с драматургом, исполнял роль того самого старшего сына, а теперь в премьере театра на Таганке играет отца, Сарафанова. И видит каждое слово пьесы совсем иначе. Елена Боброва побывала на петербургском показе спектакля.

Появление спектакля по пьесе Вампилова в афише фестиваля «Пять вечеров», посвященного памяти Володина, закономерно. Два советских драматурга, что называется, одной группы крови. Они не искали модных и хлестких сюжетов, они рассказывали, казалось бы, тривиальные истории про обычных людей, способных на любовь, сострадание, прощение. Ретропостановка молодого режиссера Дениса Бокурадзе не разрушает этот мир.

Ирина Апексимова,актриса, директор театра на Таганке:
«У нас есть проект «Открытые репетиции». Денис Бокурадзе делал эскиз на этот спектакль, в этой манере. Когда мы это увидели, мы поняли: это то, что необходимо. В наше время гораздо труднее найти режиссера, работающего в этой манере, чем в громкой, броской и так далее».

45 лет назад, когда Николай Чиндяйкин впервые сыграл в этой пьесе Вампилова, в ней увидели лишь милую лирическую комедию про двух индивидов, один из которых по случаю выдал себя за старшего сына неудачливого провинциального музыканта, играющего в оркестре на похоронах. Но с годами пьеса зазвучала иначе. В ней вдруг открылось христианское начало, легко угадывается парафраз притчи о блудном сыне и звучит тезис всепрощения.

Николай Чиндяйкин,народный артист России:
«Когда я опять стал заниматься этим текстом, спустя несколько десятков лет, в другом контексте времени, я увидел, насколько все меняется. И какие невероятные вещи тогда мы не считывали. Здесь видишь вещи, совершенно поражающие в сегодняшнем дне, которые тогда были не видны».

Бокурадзе создал спектакль как легкую лирическую песню. Казалось бы, простенький мотив, незамысловатая рифма. Но, очевидно, только так, без криков и эпатажа, сегодня можно услышать главное.