ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«А теперь давайте оставим Петербург и поедем туда, к бескрайним горизонтам Ладожского озера. Надо нам подышать свежим воздухом, чуть отдохнуть от повседневной городской суеты. Тем более что повод есть очень интересный. На Ладожской орнитологической станции Нижне-Свирского природного заповедника вовсю идёт процесс кольцевания птиц. Более 100 видов птиц находятся здесь под наблюдением. И вот, что интересно: ловят их только с 4-х часов утра и до полудня. Как говорят учёные, «такая уж у птиц ритмика». Именно в это время они мигрируют, потом садятся, отдыхают и ищут пищу. То есть всё, что после 12:00, – это уже некорректно собранные научные данные. Поэтому ловушки открываются ночью и закрываются в полдень. Птиц ловят по этому утверждённому расписанию, внимательно осматривают, описывают и кольцуют. Вся процедура занимает не более 10-ти минут. И птица, целая и невредимая, принеся пользу большой науке, летит дальше по своим миграционно-птичьим делам. Для справки, уже с конца июля в путь отправляются кулики, в том числе турухтаны, в честь которых названы острова в Петербурге. С 20-х чисел августа до начала сентября сбиваются в стаи и улетают клиньями серые журавли. В начале сентября на зимовку отправятся хищники: коршуны, канюки. Именно через наш город проходит крупнейший в Европе миграционный путь птиц. Он так и называется – Беломоро-Балтийский. Через нас пролетают более одного миллиона птиц, а через всю Ленинградскую область – 25 миллионов. Это целый огромный птичий пассажиропоток с севера на юг! Настоящее царство птиц! Вот давайте осторожно, чтобы никого не побеспокоить и ничего не нарушить, пойдём и заглянем в него. Так и хочется повторить вслед за Полиной Ганичевой и Катериной из Островской «Грозы»: «И отчего люди не летают как птицы?»»

ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«Время – 3 часа ночи. Просыпаемся… У орнитологов и волонтёров начинается рабочий день. Говорят, в это время ловятся птицы…»

Юго-восток Ладоги. Орнитологическая станция. Пернатые, пролетая её по пути на юг, следуют чёткому расписанию. С 4-х утра до полудня – миграция. А всё, что после – отдых и поиски еды. Поэтому дневные птичьи «рейсы» учёных не интересуют. Выходим. Время открывать ловушки.

Отбой. В такую погоду не ловят… Опасно для птиц. Пока пережидаем ливень, орнитолог Татьяна Рымкевич готовит корм для тех пернатых, что содержатся в вольерах. Их у неё всего 13.

Света на её рабочем месте пока нет. До осени… Добраться до станции сложно. Довезти газ и аккумуляторы тоже. Все машины остаются в ближайшей деревне в 20-ти километрах отсюда. Дальше только на УАЗике. Осенью, когда дороги размывает, можно и не доехать. Место это в 60-е годы нашёл орнитолог-энтузиаст из Ленинграда Георгий Носков. Как-то на Куршской косе увидел огромные ловушки для птиц. Решил: нужно так же…

ТАТЬЯНА РЫМКЕВИЧ, старший научный сотрудник Нижне-Свирского государственного природного заповедника, кандидат биологических наук:
«Чтобы найти место, он потратил 13 лет. Он обошёл весь Финский залив и всё Ладожское озеро во время миграционных перемещений птиц, чтобы понять, где концентрируются птицы. Вот нашли эти Гумбарицы. И попали как раз, когда шёл массовый пролёт птиц. И сразу загорелись – надо делать!»

ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«Когда орнитологи пришли сюда впервые, деревня уже пустовала. Они скромно заняли одно заброшенное здание. А потом появился научный стационар – деревянные домики с минимальными удобствами. Электричество сейчас на солнечных батареях. Печки – где-то аварийные, поэтому газ. Вода только из реки и озера. Моемся в бане».

В 68-м году поставили первую ловушку – подарок от орнитологов с Куршской косы. Этакий 80-метровый садок, который сужается к концу. И птица, залетая внутрь, попадает в его карманы по бокам или в центральный короб.

Распогодилось. Ловушки открыты. Волонтёры идут на проверку. Птиц в открытых ловушках проверяют каждые 15 минут. Чтобы те не успели себе навредить.

Маленьких птичек кладут в тканевые мешочки, а больших несут прямо так – «букетом» в кольцевательный домик. Пишут номер ловушки и время. Дальше за дело берётся орнитолог. Кстати, птиц можно брать только так – чтобы голова была между указательным и средним пальцами. За грудь не берём – она у них слабая.

Определяют вид, размеры, возраст. И по жировым запасам  – статус. Если жира много, значит летит давно. А вот наша пеночка – самая многочисленная птичка в этих краях. Весит меньше кубика льда. И пролетает тысячи километров.

Кольцуем пеночку. Выдаем её первый птичий загранпаспорт. На каждом кольце –страна (столица) и код для учёта – понятный только орнитологам. И нет, птицам эта метка не мешает.

Каждое такое кольцо становится «дороже» с годами. История перемещений миллионов птиц говорит о том, что происходит с нашим миром и к чему мы идём.

У каждого вида свой характер. Вот и волонтёры испугались! И не ястреба – крохотного королька. Не подаёт признаков жизни…

Софья – химик. На станцию приехала волонтёром. Дома живут несколько попугаев – с птицами обращаться умеет. Но в дикой природе всё иначе.

Нашему корольку всего дней 40. А уже такой артист! Вот сцена чудесного исцеления…

Желающие попасть сюда волонтёром записываются за полгода. В этом потоке в основном москвичи. Все бёрдвотчеры. Екатерина – графический дизайнер.

ЕКАТЕРИНА ГРОМЫКО, волонтёр:
«Птицы – это то, за чем легко наблюдать. Есть млекопитающие, но лисицу ты встретишь вряд ли. А птицы есть в каждом дворе. Люди не замечают, но там порядка 10 видов птиц в московском дворе. Я искала место, где можно поработать с птицами и где брали бы людей, у которых нет биологического образования. И вот я здесь».

Смена одного работника станции или волонтёра – 10 дней. Сначала ловля и кольцевание. Потом хлопоты по хозяйству. Так день превращается в сутки. Но со стороны всё, что происходит в ограждённом от посторонних заповеднике, похоже на магию. Как в руках у орнитолога птица вдруг успокаивается. Как он по одному взгляду всё про неё понимает.

ТАТЬЯНА РЫМКЕВИЧ, старший научный сотрудник Нижне-Свирского государственного природного заповедника, кандидат биологических наук:
«Они настолько не похожи на нас. Всё у них по-особенному, всё иначе. Это живые динозавры… Даже есть систематики, которые считают их родственниками. Да и кто не любит птиц? Птицы и красота мира – это неразделимые вещи».

И пока жив человек, он будет смотреть на них снизу вверх. И думать: «Отчего люди не летают как птицы». И только на орнитологической станции два этих мира встречаются. И с 4 утра до полудня ведут свой понятный только им разговор. И только орнитолог знает, как там, наверху…