ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«А теперь важная историческая, эпохальная дата, к которой обязательно надо возвращаться, чтобы ещё раз понять для себя: Россия в 21-м веке – почему она такая? Почему мы сейчас такие?

Во многом ответы на эти вопросы надо искать, анализируя те события, которые начинались ровно 40 лет назад.

Итак. 23 апреля 1985 года на пленуме ЦК КПСС генеральный секретарь Михаил Горбачев объявил о программе широких реформ под лозунгом «ускорения социально-экономического развития страны». Спустя три недели, во время своего визита в Ленинград на встрече с партактивом областного горкома партии в актовом зале Смольного он впервые произнёс слово «перестройка».

Часто говорят: «Петербург – колыбель трёх революций». А с учётом того, что слово «Перестройка» впервые было произнесено именно на берегах Невы, можно уже сказать, что Петербург – колыбель четырёх революций. Через несколько лет слово «Перестройка» узнает весь мир, оно войдет во все языки.

Перестройка была той силой, масштабы которой тогда никто, даже сам Горбачёв, представить не мог. Силой, которая потом снесла и самого Горбачёва, и страну, в которой это слово было рождено. Но тогда об этом никто не думал. Все были охвачены опьяняющим ветром гласности и перестройки. Это потом уже будет и август 91-го года, и крах Советского Союза, и разрушение всей экономической модели бывшего СССР от ВПК до космоса, и кровь на постсоветском пространстве. И даже многое из того, что происходит сейчас с нами, включая наше противостояние с Западом и проведение СВО в Украине, тоже берёт свои корни из далёкого апреля 1985 года.

Но это будет потом, а тогда все думали о другом. Хотелось перемен. Хотелось, чтобы было лучше, а оказалось, как говорил Черномырдин, как всегда. Антон Цуман – о заре Перестройки и уроках этой очень важной страницы в нашей истории».

И после этой встречи в Ленинграде всем окончательно стало ясно – что-то уже неотвратимо начало меняться. И если в апреле на пленуме Центрального комитета в Москве вся страна подхватила слово «Ускорение», то символично , что именно в Ленинграде, в штабе революции, в Смольном, реформам и было дано то название, которое затем запомнит весь мир.

Руководитель научно-экспозиционного отдела музея политической истории Александр Смирнов рассказывает. Ленинград был выбран Горбачёвым для столь важных заявлений не только как фактическая родина советского государства. Но и потому, что город считался не то что оппозиционным, но самым либеральным в стране. И самым передовым.

Важная деталь – на одном из печатных изданий той самой смольнинской речи, переданной в Музей политической истории Михаилом Горбачёвым, его же рукой написано: «С этой речи началась гласность». Ещё один из лозунгов перестройки. И навряд ли сам генсек предполагал, как новые идеи, немыслимые до того в советском государстве, буквально в один момент изменят страну.

Глава петербургского союза писателей Валерий Попов вспоминает. Журнал «Звезда» открыл советским читателям Довлатова и Солженицына. Журнал «Нева» опубликовал роман «Белые одежды» – о гонениях на советских генетиков. А «Аврора» прославилась публикацией скандальной повести «Интердевочка», позднее даже получившей киновоплощение.

И если до Перестройки тираж в 100 тысяч экземпляров считался большим, то теперь издания выпускались миллионными тиражами. Для, как тогда говорили, массового читателя. Литература из инструмента пропаганды стала глотком свежего воздуха, предчувствием свободы слова и эпохи коммерции.

А те произведения, что превращались в сценарии, породили феномен, позднее названный «перестроечное кино». Одной из попыток ответить на извечные русские вопросы в контексте происходящего в стране: куда идем, что делать, кто виноват.

«Письма мёртвого человека» режиссёра Константина Лопушанского стал событием не только в СССР, но и в мире. Лауреат множества кинопремий, выход которого пророчески совпал с Чернобыльской катастрофой, мог и вовсе оказаться на полке, если бы не Перестройка и одно обстоятельство.

Это новое сознание теперь демонстрировало с экрана жизнь огромной страны без глянца, лоска и прикрас. От очередей в магазинах до конфликта поколений. То, чему многие кинокритики и зрители потом дали ёмкое название – «чернуха» – выплеснулось на зрителей, как вода из прорванной плотины под названием «цензура».

Коммерция постепенно входила и в повседневную жизнь. То, что ещё недавно пренебрежительно называлось спекуляцией, фарцовкой и каралось, согласно уголовному кодексу, 10-ю годами лишения свободы. То, что мы сегодня называем бизнесом, тогда именовалось «новыми формами торговли и оказания услуг».

И уже в мае 1988 года, когда полки государственных магазинов пустели всё больше, был принят закон о кооперации, после которого как грибы после дождя начали появляться магазинчики и ларьки, где было всё, но по рыночной, или, как тогда было принято говорить, договорной цене.

Александр Беляев в годы перестройки один из членов Ленсовета вспоминает, именно  в Ленинграде буквально на глазах завершалась эпоха партийных чиновников, и начиналась эпоха ярких политиков. Таких, как Анатолий Собчак, по сути, взрастивший многих представителей современной политической элиты страны. И многое из наследия конца 80-х определяет нашу жизнь и в 21 веке.

Но тогда это была не иначе как катастрофа. Ломались прежние экономические связи, закрывались предприятия, институты, объекты ВПК. Но были и примеры тех, кто сумел найти в этом хаосе свой путь. Владимир Челибанов в те годы был старшим научным сотрудником с зарплатой в 180 рублей и перспективными проектами. И как только перестройка дала зелёный свет малым государственным предприятием, стал одним из тех, кто этим воспользовался.

Сегодня Владимир Челибанов уже как генеральный директор одной из ведущих мировых компаний по производству спецоборудования для сверхточного анализа вспоминает, как ощущался тот без преувеличения слом всей существовавшей на то время системы, когда можно было надеяться только на себя.

У Перестройки было много символов, родившихся в Ленинграде. И телемосты СССР – США, и смелые эфиры ленинградского телевидения, где знаменитый «Музыкальный ринг» на всю огромную страну транслировал выступления не признанных властями властителей дум советской молодёжи.

Но настоящим символом падения железного занавеса стали ленинградские концерты немецкой группы «Скорпионс».

Да, так получилось, что именно эта группа позднее напишет один из гимнов Перестройки – «Ветер перемен». Который они почувствовали, в том числе, и в Ленинградском рок-клубе, созданном задолго до Перестройки, но точно отражавшим дух времени.

Музыкант и литератор Владимир Рекшан вспоминает о том концерте в маленькой каморке рок-клуба. Это позднее выяснится, что сам концерт был хитрым способом бесплатно и быстро набрать видеоматериал для клипа, но тогда этот полусекретный приезд действительно ощущался как дуновение свежего ветра. Когда никто не предполагал, что ветер окажется ураганом и сметёт не только страну, но и многие жизни и судьбы.

И если вернуться к той знаковой встрече Михаила Горбачёва с ленинградцами, то мало кто обратил внимание на маленькую деталь, когда знаменитую фразу «да куда уж ближе» прервал крик младенца. Лишь немногие увидели в этом дурное предзнаменование. Что самое тяжёлое было ещё впереди. Распад огромной страны. Августовский путч. Лихие девяностые. Но тогда, 40 лет назад, все как один дышали этим опьяняющим воздухом перемен, имя которому – Перестройка.