Теперь открыточные виды исторического центра города не будут перекрывать щиты и тумбы. Тем не менее, история с введением ГОСТов неоднозначна. Федеральные правила оказались слишком жесткими и фактически поставили петербургский рекламный рынок под угрозу исчезновения. Откуда реклама уйдет, где останется и какой она будет в недалеком будущем? Репортаж Евгении Альтфельд.

Такое визуальное давление называют «рекламным шумом». Его неуловимая частота заглушает красоту города и даже влияет на психику, вызывая чувство тревоги.

Вечерний, открыточный вид на Дворцовый мост. Вот так он выглядел на закате рекламной эпохи. А так будет выглядеть теперь.

Сергей Серезлеев, председатель Комитета по печати и взаимодействию со СМИ: «Есть правила игры, которые необходимо соблюдать всем. И не важно, крупная компания, сколько она денег приносит, в том числе и в бюджет, но культурное наследие нужно сохранять».

Из 14 000 рекламных конструкций останется чуть более 10 000. Щиты и тумбы уберут из исторического центра. Рекламы больше не будет на Дворцовой и Университетской, Адмиралтейской, Кронверкской набережных, на набережной Кутузова. На Каменностровском проспекте и Большом проспекте Васильевского острова. Список большой.

Впрочем, уличные щиты и тумбы и так скоро вымрут как мамонты, считает маркетолог Борис Григорьев. Мелкие игроки рекламного рынка уходят в интернет, на улицах остаются настоящие акулы бизнеса.

Борис Григорьев, маркетолог: «Доля наружной рекламы в общем медиа-миксе снижается. Это каменный век. Мы больше смотрим в смартфоны, чем по сторонам, а когда мы смотрим по сторонам, хочется видеть город, фасады, перспективу, а не рекламу. Мы не для этого живем в этом городе, это мы от этого избавляемся, болезненно, но это надо для горожан, для туристов».

С веком каменным сравнивать не приходится, но можно сравнить с 19-м, когда засилье рекламы в центре Петербурга по нашим меркам было чудовищным. Взять хотя бы этот дом. На заре истории города ремесленные цеха имели свои знамена, их реклама повторяла официальную эмблему. Но даже эти милые перчатки, увенчанной короной или кренделя, вызывали недовольство городских властей.

Юлия Демиденко, заместитель директора по научной работе Государственного музея истории Санкт-Петербурга: «В 19 веке с ними стали бороться, они часто падали, особенно зимой, когда убирали снег, могли пострадать прохожие. Их запретили. К концу 19 века этих вывесок почти не осталось».

Еще больше было вывесок живописных. Изображения еды или даже врачебных инструментов компенсировали неграмотность прохожих. Картины тоже критиковали. Вот цитата из Указа петербургского градоначальника Драчевского от 1914 года: «Установившийся способ расположения вывесок при их больших размерах вовсе не отвечает целям благоустройства, так как они закрывают собою фасады домов, нередко художественные и стильные. Помимо этого, на вывесках помещаются аляповатые рисунки: изображения прачек, мясных, колбасных и молочных продуктов».

В итоге живописные вывески запретили, с петербургских улиц они перекочевали в коллекцию музея истории города, где до сих пор не могут ответить однозначно, правильно ли поступили дореволюционные чиновники.

Юлия Демиденко, заместитель директора по научной работе Государственного музея истории Санкт-Петербурга: «Многие профессиональные художники, вспоминая старый Петербург 19 века жалели, что живописные вывески совсем исчезли из обихода. На них были малограмотные надписи на смеси русского, немецкого и французского. Была масса торговцев. Немецкие слова, написанные по-русски, и наоборот

Возможно и нынешняя реклама в будущем станет ценной коллекцией. А пока ее самые неудачные проявления высмеивает острая сатира. Вот, например, как бы выглядела Венеция, если бы к ней относились, как в Самаре. Но петербургский журналист и блогер Елена Снитовская уверена: ориентироваться на опыт даже самых развитых стран — смысла не имеет. Восприятие рекламы у каждой нации свое. То, что, например, корейцу хорошо, то русскому смерть.

Елена Снитовская: журналист, блогер: «Буквально каждый сантиметр покрыт иероглифами, хотя это не иероглифы, а алфавит. Реклама повсюду. Ну и что плохого в нашей рекламе — скажут корейцы, они ее просто не замечают. И живут с ней прекрасно».

Новые федеральные правила размещения рекламы сначала бизнес испугали. Первая редакция документа запрещала установку конструкций ближе, чем в 5 метрах от дороги. При средней ширине тротуаров менее 3 метров, 90 процентов рынка было бы уничтожено.

Губернатор Георгий Полтавченко добился от федеральных властей разумного баланса: с улиц уберут не 90, а 30 процентов рекламы, бюджет не потеряет деньги, а сотни горожан – работу. При этом исторический центр очистят от ненужного декора.

Сергей Серезлеев: «Мы делаем компенсационные программы, перенос в новостройки. Рекламное-место станет дороже».

Операторы наружной рекламы хоть и лишились лакомого куска, довольны компромиссом и живут в предвкушении инновационного толчка. Рынок ждет переход с печати на цифру, исчезнут массивные тумбы и расклейщики. А спальные районы озарит неоновый свет экранов с креативной рекламой нового поколения, эффектные технологии, которые уже захватили города Европы и Азии.

Евгения Альтфельд: Наружная реклама для любого города как аксессуар, к которому во все времена относились критически, размышляя, на чем сделать акцент, а что отложить на дальнюю полку. И тут важно чувство меры. А такому законодателю мод как Петербург его не занимать».