В Санкт-Петербурге зажглись первые уличные торшеры в нашей стране. По задумке Петра Первого в городе должны были установить 1000 фонарей, а в итоге на улицах города сейчас одновременно вечером зажигаются уже 250 тысяч. Что нам могут рассказать старинные фонари про историю города? И как выглядела первая иллюминация, устроенная на бастионах Петропавловской крепости в 18 веке? Репортаж Павла Никифорова.

Юрий Зинчук, ведущий: «День рождения Петербурга еще и отличный повод, чтобы поговорить о его фонарях, ведь именно в Санкт-Петербурге зажглись первые уличные фонари в нашей стране. По замыслу Петра Первого в городе должны были установить 1000 фонарей, а в итоге на улицах города сейчас одновременно вечером зажигаются уже 250 тысяч. Это много или мало для такого города, как Санкт-Петербург, который расположен на параллели, где летом ночи белые, а зимой темнеет уже, начиная с трёх часов дня. Как выглядела первая иллюминация, устроенная на бастионах петропавловской крепости в 18 веке? И что сейчас происходит в теми фонарями, которые были переделаны из газовых, керосиновых в 20 веке? В путешествие по истории освещения Петербурга отправился Павел Никифоров».

Фонарь для Петербурга был всегда больше, чем просто фонарь. Мы один из самых «высвеченных» городов мира, и так было с самого его основания. Фонари стали частью архитектурной ткани Петербурга, но в отличие от шедевров-зданий и мостов, практически не замечаются горожанами. А историк Лариса Зарубина — первая за последний век, кто написал книгу про петербургское уличное освещение.

Лариса Зарубина, искусствовед: «Город наш рождался в свете фонаря. Первые фонари в нашей стране появились именно в Петербурге, в начале 1720-х годов по указу Петра Первого».

Эти петровские фонари, которые называли «образцовыми», были деревянными и заправлялись конопляным маслом. Реконструкция такого фонаря стоит на Одесской улице. На той самой улице, где в конце 19 века впервые в мире зажегся и первый электрический фонарь. Но это всё, как сейчас бы сказали, лишь реплики.

Павел Никифоров, корреспондент: «Первых регулярных фонарей времен Петра Первого не сохранилось, зато доподлинно известно, сколько они стоили — от 23 до 26 рублей. Для сравнения — это был годовой оклад землекопа, работающего на строительстве Петербурга. Годовой!»

И эти огромные деньги за установку и обслуживание фонарей платили сами горожане из своего кармана. Решено это было особым указом Сената. Для Петербурга — уличные фонари всегда были символом прогресса, символом соответствия современному миру. И сегодня — в 21 веке — в этом смысле ничего не поменялось.

Сергей Мителёв, директор СПб ГУП «Ленсвет»: «Сейчас их 250 тысяч. И эта цифра увеличивается. За пять лет она увеличилась на 50 тысяч фонарей, а ежегодный прирост где-то 13 тысяч. Я думаю, что около тысячи фонарей старинных, может быть даже меньше».

И эта сохранившаяся тысяча исторических фонарей рассказывает нам о городе намного больше, чем многие современные учебники по истории.

Павел Никифоров, корреспондент: «"Далее, ради Бога, далее от фонаря!", – писал Гоголь в своём "Невском проспекте". Вот этот как раз ровесник писателя. И до следующего — современного фонаря — каких-то 20 метров. Но петербургские фонари — они не про пространство, они про время. И между этими двумя уличными торшерами не 20 метров, а 200 лет».

Старые фонари не просто переносят нас в прошлое. По этим фонарям иногда с точностью до нескольких лет можно определить, когда была сделана фотография или написана картина. Фонари позволяют легко ориентироваться в трёх столетиях Петербурга, точно обозначая петербургское время. Например, по этому газовому фонарю недалеко от Александринского театра можно точно определить год картины — 1843. А этот — на углу театра — один из самых иллюстративных уличных торшеров. Проект Карла Росси, начало 19 века, стоял у Елагиноостровского дворца. Сюда перенесен век назад.

Павел Никифоров: «Росси произвёл революцию. Впервые фонарщикам не нужно было взбираться по приставной лестнице на фонарь, чтобы налить туда масло или потушить огонь. Достаточно было открыть эту дверцу, вставить рычаг и опустить на веревке на уровень человеческого роста сам плафон. В 20 веке он был переделан в электрический. В ящике для рычага теперь перекрученный моток проводов, подъемную веревку заменили черным проводом, которая неаккуратно ползёт прямо по столбу, а плафон перестал опускаться».
Блеск фасадов и нищета дворов — это не только про сам Петербург, но и про его фонари. Вот, например, газовые фонари, перенесенные со старого Благовещенского моста на Марсово поле. Вернее то, что от них осталось. Некоторые стоят, завалившись на бок, у некоторых столбов отсутствуют плафоны, а есть и такие фонари, у которых кроме основания ничего и не осталось. А ведь это середина 19 века!

Слава Симкина, начальник отдела памятников декоративно-прикладного искусства КГИОП: «КГИОП озаботился этой ситуацией, мы действительно долго искали ответственного, никто ответственным быть не хотел, потому что ответственный должен содержать объект, но и, в конце концов, пришли к выводу, что эти 16 фонарей, перенесенных сюда с Благовещенского моста, они предметы охраны и поэтому в этом конкретном случаи КГИОП изыщет деньги из городского бюджета, чтобы их отреставрировать».

Без прошлого нет будущего. И когда видим, как сейчас «Ленсвет» подсвечивает целые архитектурные ансамбли и набережные ночного Петербурга, мы не должны думать, что это явления последних лет. Иллюминацию бастионов Петропавловской крепости можно было увидеть еще в 30-х годах 18 века! Вот что значит опередить своё время на целые столетия. Но мы и сейчас этим занимаемся. Например, вот один из вариантов развития городского освещения.

Сергей Мителёв, директор СПб ГУП «Ленсвет»: «Тоже новая такая история, которую мы так же будем внедрять — это светодиодная лента, которая будет крепиться под днище скамеек и создавать тем самым такую своеобразную навигацию. Это, знаете, очень актуально сегодня, когда люди ходят, уставившись в телефон и даже не оглядываясь по сторонам».

И подобные новшества только подтверждают важнейшую для города формулу: «Фонарь для Петербурга всегда был больше, чем просто фонарь».