Хореограф Йерон Вербрюгген, работающий в Большом театре Женевы, считает, что иногда больше должно быть больше. И потому не боится сценических излишеств, барочности на новый лад в своих постановках. В чем убедились петербуржцы, пришедшие на его «Щелкунчика» в рамках фестиваля Dance Open.
Павел Богданов,корреспондент: «Звезда Йерона Вербрюгена взошла стремительно. Хотя начал он танцевать только в 13 лет. В 2004 году судьба привела его в балет Монте-Карло, где он в течение 10 лет танцевал в ключевых постановках Жана-Кристофа Майо. Там же состоялся и дебют Вербрюггена в качестве хореографа. Спектакль с говорящим названием Kill Bamby стал первым шагом на пути к мировому признанию».
А затем еще одна счастливая встреча, уже с Большим театром Женевы и его руководителем Филиппом Коэном, который стремился к обновлению репертуара и сотрудничеству с самыми яркими молодыми талантами. Вот так появился этот «Щелкунчик».
Гигантский снег, елки, балерины в пачках – все, за что зрители привыкли любить «Щелкунчика», в версии Вербрюггена отсутствует, что и объяснимо, если вспомнить о репертуарной политике женевского театра. А если добавить, что источником вдохновения стал фильм по сценарию Тима Бертона «Кошмар перед Рождеством», многое становится ясным. Сладкая предновогодняя история приобретает мрачноватый философский подтекст. И никакого счастливого финала здесь не будет.
Еще один смысловой акцент у Вербрюггена: отдельная история о подростке, который так отчаянно хочет стать взрослым. Ведь Мари в этом «Щелкунчике» — угловатый неуклюжий ребенок, гадкий утенок, которую не берут в компанию сверстницы. Щелкунчик хочет помочь ей сохранить свою индивидуальность. Но этих советов она, конечно, не услышит.
Кто-то может сказать, что с балетом на музыку Чайковского «Щелкунчик» Вербрюггена не имеет никакой связи. И будет прав. Но история Вербрюггена использует знакомый с детства сюжет как возможность рассказать о непохожих на нас людях, для которых несмотря на всю внешнюю толерантность многие двери закрыты. И здесь, и там.
