В Петербурге продолжается всероссийский фестиваль для детей «Арлекин». В его рамках показывают лучшее, что было поставлено за последний год для подрастающего поколения. «Арлекин» — это не только фестиваль, но и премия, которую вручают по решению экспертного совета и жюри.

Как у любой премии, у «Арлекина» есть и внеконкурсная программа. В ней и был представлен спектакль московского «Гоголь-центра» «Море деревьев». Его посмотрел Вячеслав Резаков, который готов рассказать о постановке подробнее.

Иногда они возвращаются. Неотступно следуют за вами, хотят сожрать ваш мозг: живые мертвецы, которые не желают оставаться мертвыми и портят жизнь живым. Родители. Не могу с ними жить, а пристрелить жалко.

Нравственные дилеммы подросткового возраста пострашней зомби-апокалипсиса. Взрослые всегда возвращаются за детьми. Иногда они выглядят, как космические чудовища, иногда говорят с голосами надсмотрщиков-полицейских. Историю трех встретившихся в обезьяннике подростков продувают через роман взросления, и на сцене она разлетается радужными пузырями самых причудливых аллегорий.

По нынешней моде отечественных драматургов у героев иностранные имена: Антуан, Ларс, Лора. На сцене не подростки, не типажи-характеры, а обобщения — в маску. Заучка-ботан, намертво сросшийся с очками и ранцем, как обвинительный приговор тем, кто пытался оправдать ожидания взрослых. И столь же очевидная тщета внешнего бунта.

Девочка с вампирскими клыками — неосознанно выбравшийся из субкультуры образ преувеличенной сексуальности, чтобы скрыть от себя самой пробуждающуюся женственность. И наконец Ларс-освободитель, новый Питер Пен, яростный дух фантазии и свободы, влекущий их туда, где сбудется великая мечта подростков, мир, где они станут взрослыми, оставаясь детьми. В своем путешествии они возвращаются в детство, но оно отвергает их, в этом впервые достигают равенства с миром взрослых.

Финальный гимн подводит  итог в расплывчатых категориях. «Ощущай неощущаемое». Выражай невыражаемое. Обобщай — не обобщай, нельзя преодолеть возраст.

Великие педагоги XX века не случайно писали, что дети, подростки и взрослые — отдельные виды людей и им никогда не сойтись в понимании. Вернее, для него нужна целая жизнь. Что-то вроде слов Марка Твена: «Когда мне было 14, мой отец был полным придурком, когда же мне исполнилось 20, я был поражен, как за это время он поумнел».

Каждый возраст уходит от нас навсегда, без всякой надежды на возвращение, стоит его только понять. И всякий раз как подростку хочется ругаться, кричать и обвинить в этом кого-то из старших. Но в утешении не услышать даже бессильное: ничего, когда-нибудь поймете.