В нашем мире есть фундаментальные законы, которым подчиняется все, даже искусство. Например, звучит сложновато: сужение канала информации приводит к возрастанию ее ценности. Говоря проще, чем больше препятствий на пути создания произведения или, наоборот, самим же художником придуманных формальных правил, тем ценнее итог.
Возьмем фотографию. Сейчас у каждого в кармане аппарат, которым, снимая все подряд, можно снять что угодно. Потом на компьютере сделать с этим что угодно. В итоге: как же добиться ценности большей, чем у постов в Instagram? Неудивительно, что фотохудожники сами придумывают себе сложности.
Скажем, природу и натюрморты на фотографиях американца Питера Миллера мог, по идее, снять кто угодно. Но он фактически вернулся в детство печати. Каждый его снимок – настоящая гравюра. Своей неуловимой глазу трудоемкостью в момент наблюдения она рождает какие-то новые чувства. Как минимум – благодарность. Самому фотографу, музею Эрарта, организовавшему его выставку, и Анне Лесиной, снявшую ее для нас.
Такие живые, знакомые, осязаемые. И в то же время футуристические, словно окна в параллельный мир. Эти работы – медиативный эксперимент Питера Миллера, желание возродить капризный процесс фотогравюры, популярный на стыке XIX-XX веков. Каждая репродукция фотоснимка – это медный фактурный оттиск, раскрашенный вручную и перенесенный на японскую бумагу. На вопрос: «Зачем так сложно?» – у Миллера ответ всегда один. Только так можно очистить реальность от документальности.
Питер Миллер,фотохудожник: «Мне кажется, что материалы с которыми я работаю, живут сами по себе. Я просто пытаюсь помочь им самовыразиться. Этот действительно очень трудоемкий процесс для меня, своего рода медитация».
Его называют японским американцем: 30 лет назад Миллер прилетел в Токио и, покоренный тайнами Востока, остался в Японии навсегда. Здесь же начал создавать первые фотогравюры, поставив цель – уловить в снимке не факт, а свое ощущение. В его поиске Миллер объездил весь мир – на выставке кадры из Монголии, Норвегии, Непала, России. Однако в объективе дзен-фотографа привычные пейзажи выглядят иначе.
Питер Миллер,фотохудожник: «Россию совершенно правильно называют страной с глубокой русской душой. И, как ни странно, это прочитывается во всем: людях, природе, архитектуре. Здесь совершенно особое восприятие визуального, не поддающееся объяснению. Возможно, это пошло от иконописи».
Во всех фотогравюрах, в какой бы части света они ни были сделаны, ощущается дыхание Востока. Где люди, а они порой попадают в объектив, воспринимаются только как часть пейзажа. Их можно сравнить с изгибами реки, деревьями или скалами. Человек – это элемент общей картины, часть целого.
Павел Маркайтис,куратор выставки: «Это не тот случай, когда фотограф, вооруженный цифровой камерой, делает огромное количество снимков. В его случае фотографирование – это попытка в одном кадре уместить объемное впечатление о месте в целом».
Изучая мир через призму Восточной культуры, Питер Миллер достиг удивительного равновесия. В итоге его снимки зловещие – как старинное североамериканское предание. И одновременно безмятежные – как туманный пейзаж японских островов.
