«Вы бывали когда-нибудь в комнате смеха? Вот где потеха!». В подзабытой нынче песенке советской группы «Ариэль» – подзабытое развлечение: глядеться в кривые зеркала. Маленькие кажутся большими, толстые худыми. Так простой оптикой создается то, что в искусстве называется гротеском. Другое дело, что искусство всегда больше, чем зеркало. Даже кривое.

Если на то пошло, кривые и странные формы нужны лишь для того, чтобы у зрителя вытянулось лицо от недоумения, возмущения, любой яркой реакции. Короче, произведение гротескного искусства – зритель. А не писсуар, установленный Дюшаном в музее, не «Поэма конца» Василиска Гнедова из одного только заглавия и чистого листа бумаги.

Все это полезно помнить, отправляясь на масштабную выставку гротескного искусства «Радикальная текучесть», которая открылась в МИСПе. Более 300 работ и более 100 художников. И примеры, которые произвели впечатление на Анну Лесину.

Где находится грань между уродством и красотой, отвращением и восхищением? Самые причудливые произведения живописи, скульптуры и инсталляции захватили все пространство Музея искусства Санкт-Петербурга XX-XXI веков. Таившийся в сознании советской культуры гротеск с 1970-х годов стал универсальным языком художников, стремящихся выразить образы социалистической повседневности и свое отношение к политическому строю.

Гротеск XXI века словно начисто забыл об оптимизме, не сдерживаемый рамками цензуры, он обнажил мрачное нутро действительности. В головокружительном лабиринте иносказания оказался весь художественный мир: американская аллегория вегетарианства, украинское переосмысление событий последних лет, французское откровение о скверне человеческой души.

АННА ЛЕСИНА,корреспондент:
«А некоторым экспонатам оказалось мало музейного пространства. Этот паблик-арт-объект «Папа Wok» расположился прямо во внутреннем дворе выставочного комплекса. Шестиметровая скульптура авторства художника Сергея Бородкина является аллегорией крепких уз семьи: ни снег, ни ветер, ни другие внешние помехи не способны сбить великанов с ног».

В наши дни гротеск достиг той самой точки, когда его стало трудно подвести к какой-то конкретной идее. Кажется, он приобрел форму театра абсурда. Сегодня гротеск не удивляет, а скорее угнетает искушенного зрителя. Тем не менее, искусство иллюзии готовится к новому перерождению.