«Почему Ваш новый роман «Некоторые не попадут в ад» назван «романом-фантасмагорией?»
«Было много реальных событий, за которые люди могут на меня подать в суд. И есть много людей, которые не хотят того, чтобы эти события были описаны так, как они были на самом деле. Но еще и сама ситуация на Донбассе безумна».
«Вы говорили, что не хотели писать эту книгу. Почему?»
«Эта книга слишком сиюминутная. В этом ее большой плюс и огромный минус. Никакая реакция не должна быть немедленной. Как говорят, месть нужно подавать холодной, так и любое блюдо литературное, культурное нужно подавать холодным, надо отступить на некоторое расстояние. Как в стихах Есенина: «Большое видится на расстоянии». Но у меня не было ни желания, ни возможности пережидать. Потому что мне хотелось тем людям, которые были причастны к каким-то событиям, дорогим людям сказать «спасибо», а умершим людям сказать «прощай». А отвратительным людям сказать: «я все знаю про вас».
«Для вас стало сюрпризом, когда после начала украинских событий вас стали запрещать в Европе?»
«Только из России кажется, что Европа свободное пространство, где любые энергии, любые смыслы, идеи легко взаимодействуют. Европа очень консервативна, очень табуирована по очень многим вопросам. Они официально не принимают решения, что не будем издавать. Европа в этом смысле лукава. Просто советская власть была неповоротливой, прямолинейной. Ей что-то не нравилось, вот это надо запретить. А там все по-другому. Там — раз, и тебя нет. Лампочку выключили, и ты погас».
«Но здесь наверно может быть тоже самое?»
«Это все настолько неправда, что Вы сейчас произносите… Отсюда я поеду в Нижний Новгород, зайду там в аэропорт. И самая лучшая выкладка книг – это Акунин, Улицкая, Глуховский. Но кого еще можно найти, кто самые радикальные позиции занимает неприятия российской власти по Сирии, по Донбассу, патриотизму, «Бессмертному полку»… Только в России это мазохистское безумие цветет всеми цветами радуги. Вот, пожалуйста. А ведь это все люди, которые бычки просто тушат о самые главные, святые для нас вещи. Во Франции я недавно видел Людмилу Улицкую, и она так вышла из какого-то подсобного помещения, как королева Франции. Я с ней поздоровался, но она мимо меня молча прошла… С Митей Глуховским мы не общаемся, для Димы Быкова я не существую, с Акуниным мы не дружим… Мне плевать просто. Когда хоронишь за энное количество времени 50-70 человек, не имеет никакого значения, что кто-то с тобой не здоровается».
