«Банальность зла». Понятие, введенное в обиход немецкой мыслительницей Ханной Арендт. И понятие, за которое ее жестоко критиковали, бойкотировали, даже друзья разрывали с ней отношения. Все потому, что «банальностью зла» Арендт объясняла ужасы нацистского режима. Что в холокосте виновны не какие-то абсолютные злодеи, а банальные исполнители, отказывавшиеся слушать голос совести и бездумно выполнявшие бесчеловечные приказы. О том, как страшно зло в своей обыденности, рассказывает и новая экспозиция в берлинской вилле Марлир, вошедшей в историю как «Дом Ванзейской конференции». Именно там в январе 1942 года состоялась встреча, посвященная «окончательному решению еврейского вопроса». Ее протокол, антисемитские листовки, материалы об участниках, которым, пока они обсуждали геноцид, «подавали коньяк и прочие напитки», – жестокие подробности контрастируют с идиллическим видом этой виллы.
27 января там же, в Берлине, будут вспоминать жертв лагеря смерти Освенцим – исполняется 75 лет с момента его освобождения. А в Петербурге 27 января свой День памяти. К нему приурочена выставка в Доме Матюшина «Блокада Ленинграда глазами художников авангарда». С подробностями корреспондент телеканала «Санкт-Петербург» Дарья Патрина.
Два небольших зала и предельно ясная концепция – показать работы художников-авангардистов, созданные в Ленинграде в дни блокады. Для куратора Юлии Горской-Пивнюк – первое «профессиональное» столкновение с блокадной темой. Из 300 работ, хранящихся в фондах Музея истории Петербурга, Юлия отобрала всего 70. И, например, впервые представила живописное полотно Василия Калужнина «Ленинград в блокаде». И впервые полностью – цикл ученицы Филонова Татьяны Глебовой «Ужасы блокады для мирного населения». Рядом шесть ее же рисунков из серии, запечатлевшей посетителей ленинградской столовой, где официанты и официантки – то ли воспоминание, то ли галлюцинация. К слову, работы Глебовой на выставке – самые авангардные. Остальные авторы, ученики Матюшина или Филонова, в дни блокады как будто вернулись в лоно реализма.
Вячеслав Пакулин заглушал в себе страх артобстрелов. Писал маслом с натуры в самые холодные дни первой блокадной зимы. Даже когда вокруг падали снаряды. Но в созданных им полотнах как будто и нет войны. Еще страшнее, когда блокаду рисовали на оборотной стороне мирных городских пейзажей.
Фрагментарно на стендах – короткие цитаты из дневников и воспоминаний художников. Но чтобы их подобрать, Юлия Горская прочитала первоисточники полностью.
Из 11 художников, чьи работы сейчас на выставке в доме Матюшина, блокаду пережили все. И многие прожили после войны долгую жизнь. Но лишь единицы нашли в себе мужество вернуться к блокадной теме потом, уже в мирное время.
