Сегодня свой профессиональный праздник отмечают реставраторы, именно благодаря их труду мы можем наслаждаться шедеврами художников и архитекторов прошлого. Губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов отметил, реставрационная школа Северной столицы – лучшая в России и одна из лучших в мире. Идея праздника появилась в городе на Неве, ведь именно здесь ленинградские мастера совершили подвиг – вернули миру блистательные ансамбли Петергофа, Царского Села, Павловска, Гатчины. Над восстановлением произведений искусства трудились, в том числе и реставраторы Русского музея.
Это поистине реставрация века. Кажется, «Последний день Помпеи» будто возрождается из пепла. Или как тут говорят мастера, – из желтого лака. Защитный слой с годами потускнел и исказил авторские цвета. Сейчас реставраторы переходят к тонировкам в местах утрат. А добраться до самых дальних уголков монументального полотна им помогает специальный подъемник. Это разработка коллег из Третьяковской галереи – называется «Орбита «. Но похоже, в Северной столице решили следовать давней традиции – называть изделия на петербургский лад. Подъемник здесь величают не иначе как «Каретой».
«Безусловно, карета подразумевает под собой комфортное пребывание в пространстве. У нас здесь очень много нюансов отработаны по эргономике – здесь у нас есть намагниченная поверхность удобная для металлических предметов», – рассказал ведущий отделом реставрации станковой масляной живописи Государственного Русского музея Марат Дашков.
Задача реставраторов – вовремя остановиться и не навредить авторскому слою. В этом им помогают не только внимательные глаза и опытные руки, но и слух. Оказывается, картины можно слушать.
«Когда тампоном работаешь, со специальным составом, то ты понимаешь, как он касается этой поверхности и как лак цепляет этот тампон. Именно поэтому лак утончается. Когда доходишь до более тонких слоев лака, уже начинает звучать шероховатая поверхность живописи. И, таким образом, более шуршащий звук идет», – объяснила ведущий художник-реставратор отдела реставрации станковой масляной живописи Государственного Русского музея Ольга Кленова.
Если картины можно слушать, то вот по тканям можно научиться читать. Реставратор Зинаида говорит, каждый завиток или петелька на кружеве способны рассказать, откуда они родом и в каком веке были изготовлены.
«Сколько тут дырочек, сколько тут столбиков – это все письмо. Поэтому мы читаем. Вяжут ли они, вышивают, крючком делают узоры – там все написано. И мы учимся читать. Иногда прочитаем, а иногда не можем», – рассказала заведующая отделом реставрации тканей Государственного Русского музея Зинаида Сильнова.
Но что точно могут и умеют, так это удалять старые пятна, которым по 100 лет. Они словно феи с кисточкой возвращают к жизни старинные предметы роскоши. К музейным экспонатам реставраторы относятся как к пациентам. И чтобы попасть, например, в мастерскую отдела древнерусской живописи, нужно сначала пройти мимо вереницы икон, которые выстроились как на прием к врачу.
Реставраторов часто сравнивают с хирургами. И неудивительно. Их главная задача, как и у медиков: не навредить, сохранить и продлить жизнь. Даже инструменты похожи на хирургические: есть такие скальпели и микроскоп, который позволяет мастеру «вылечить» даже самые мелкие повреждения. И ко всем своим подопечным здесь относятся с особой заботой, тем более, когда пациентам более трех, четырех и даже семи веков.
Например, икона «Богоматерь на престоле со святыми Николаем Чудотворцем и апостолом Климентом» была написана еще в 1276 году. Считается, что до начала XX века она хранилась в одном из храмов на Валдае. После революции попала в частные руки и только потом к реставраторам Русского музея.
«В левой части иконы сейчас вы видите участок, который нераскрыт. При поступлении вся поверхность иконы находилась под темным слоем олифной пленки. Изображение фактически не просматривалось под многочисленными слоями записей и красок», – отметила заведующая отделом древнерусской живописи «Сколько тут дырочек, сколько тут столбиков – это все письмо. Поэтому мы читаем. Вяжут ли они, вышивают, крючком делают узоры – там все написано. И мы учимся читать. Иногда прочитаем, а иногда не можем», – рассказала заведующая отделом реставрации тканей Государственного Русского музея Елена Азарнина.
Таких великовозрастных «пациентов» в музее не так много, оттого и ответственность выше. Иконы неоднократно переписывали – эти слои теперь и убирают под микроскоп, при этом раскрывая авторский замысел.
Вот так, благодаря кропотливому и зачастую незаметному труду реставраторов многие шедевры искусства дошли до наших дней в первозданном виде. И эта работа продолжается. И сколько еще тайн и загадок под сводами Русского музея предстоит раскрыть, никто не знает. Но реставраторы уверены, чудес впереди еще много.
