На этой неделе Государственный архив литературы и искусства в Петербурге получил на вечное хранение два десятка графических работ ленинградских художников. Это наброски фронтовой жизни, портреты, зарисовки тяжёлого блокадного быта. Работы из коллекции искусствоведа Владимира Васильева. В Госархиве появится его личный фонд
Присмотримся к списку имён фронтовых художников. Их 15 и 8 из них увидели войну, но так и не увидели Победу. Даты смерти — 1941, 1942, 1943 годы с коротким пояснением: «Погиб под бомбёжками», «Умер от голода в блокадном Ленинграде». Судьбы других очень разные — чья-то теряется во времени, а кто-то прожил долгую и насыщенную творческую жизнь.
Возможно, и у вас на книжных полках найдётся старый томик Жюля Верна с иллюстрациями Петра Луганского, Салтыков-Щедрин с сатирическими картинками Николая Муратова или Киплинг, иллюстрированный Валентином Курдовым. Все вместе эти художники в тяжёлые военные годы не забывали о своём призвании — их скромные зарисовки документально точны, а некоторые невероятно, предельно эмоциональны.
Впрочем, без всякого художественного преувеличения. Они просто фиксировали то, что видели. Правдивое искусство, которое теперь можем увидеть и мы.
Художники, чьи работы теперь хранятся в этом архиве, видели ужасы войны, но до Победы дожили не все. Например, автор этой работы без названия Василий Николаев. Он выезжал в партизанские отряды, рисовал, ка медсёстры эвакуируют раненых с поля боя. Но однажды, работая в своей мастерской в Ленинграде в 1943 году был убит после попадания фашистского снаряда.
Автопортрет Василия Николаева в каске. Создан 5 июля 1942 года незадолго до гибели. Художнику не было и 40 лет. Вот ещё одна его работа. И тоже «с натуры». Волховский фронт. Синявино. Перевозка раненых на санях.
Блокадный график Евгений Белуха тоже не увидел Победу. Умер от голода в Ленинграде весной 1943 года. Голоду посвящена и одна из его последних работ. Маленький, но очень эмоциональный рисунок. «Потеряла карточки». Для женщины это верная смерть.
Судьба автора этого рисунка — Анатолия Кокоша — сложилась иначе. В блокаду он выжил. 1941 год, когда на фронт уходили колонны народного ополчения, запомнил на всю жизнь.
Победу ковали не только на фронтах. Рисунок Николая Быльева-Протопопова, датированный 1942 годом, например, рассказывает о работе партизан. Вот они обухом топора разбивают изоляторы фашистской линии связи.
Героев Великой Отечественной знали в лицо. И как раз эти лица и запечатлевали фронтовые художники. Пётр Луганский познакомил всех, цитата: «С портретом участника боёв с фашистами, имеющего ранение, ефрейтора разведчика комсомольца Кучеренко Василия Анисимовича».
В Государственный архив литературы и искусства все эти работы передал искусствовед и коллекционер Владимир Васильев. Признаётся, что-то нашёл чуть ли не среди мусора. И подарил предметам блокадного искусства новую жизнь. Например, недавно, открыл широкой общественности имя ещё одного ленинградского художника — Владимира Успенского.
«Передо мной два таких простеньких неказистых рисуночка, которые я передаю. На самом деле, это довольно ценные вещи, потому что, как мне удалось установить, созданы они им прямо на морозе, в январские дни 1944 года в Ленинграде. Работа будет с ними ещё продолжена, потому что это явно бомбоубежища, и у меня есть, конечно же, мнение, где это сделано. Вполне возможно, что дальше я опишу именно эти отдельные рисунки. Тем более, я готовлю выставку, посвящённую его блокадным работам, сделанным в январе-феврале 1944-го года», — сказал Владимир Васильев, искусствовед, коллекционер, член Союза художников Санкт-Петербурга.
Коллекция военных и блокадных рисунков стала основой индивидуального фонда Владимира Васильева. Всего таких в архиве более семисот.
«В этом архиве самая большая доля документов личного происхождения, рассказывающих о жизни конкретного человека. Он сам принял решение создать фонд в госархиве. Как Даниил Александрович Гранин, который ещё при жизни принял решение создавать свой фонд. Сейчас его дочь продолжает его комплектование», — сказал Пётр Тищенко, председатель Архивного комитета Санкт-Петербурга.
К документам, которые изучал соавтор «Блокадной книги», сейчас прикасаются только в перчатках. Вот он, тот самый личный фонда Даниила Гранина. Работая над своим главным трудом о блокаде, писатель, в частности, изучал личный дневник учительницы Марии Фёдоровой. В осаждённом городе она провела все 872 дня. Летом 42-го писала: «А голод! Какой ужасный голод! Люди движутся словно тени в тёмном пространстве городских улиц. Падают. Одни встают ещё сами. Других поднимают. А многие падают для того чтобы не встать уже больше никогда. 125 граммов хлеба и больше ничего. Это слишком голодная норма».
И таких свидетельств ужасов войны в архиве сотни. Сохранить историческую правду сегодня помогают документы. В том числе и эти рисунки. Они, конечно, будут выставляться, обещают архивариусы.
