«Без срока давности. Преступления нацистов против человечности: история и современность». Международный научно-практический форум с таким названием открылся в Светлогорске. К участникам обратился президент Владимир Путин. Глава государства отметил, что российские специалисты проводят большую работу по рассекречиванию архивных документов и судебных решений, связанных с признанием фактов бесчеловечных злодеяний нацистов против мирного населения и военнопленных.
«Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. Нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта», — говорилось в приказе командования военных сил Германии от 29 сентября 1941 года. Уже почти месяц как над Ленинградом нависал противник. В директивах значилось: любую попытку выйти из кольца — сурово пресекать. А полному разрушению подлежали не только дороги, ведущие в город, но и водопроводы, склады и электростанции.
«Мучения и страдания советского населения в период блокады Ленинграда нашли своё отражение и в рукописях жителей города. Так, например, в своих воспоминаниях школьница Галя Кабанова писала: «С братом лежали целыми днями в пальто и мечтали о куске черного хлеба. Люди умирали на глазах, у меня все родные умерли. Осталась я одна в разбитой снарядом комнате»», — напомнил Виктор Мельник, прокурор Санкт-Петербурга.
Геноцидом и военным преступлением блокаду Ленинграда официально признали в прошлом году. В работе были свыше тысячи документов, архивных видео и фотографий. В том числе материалы под грифом «Совершенно секретно». Восстанавливать картину событий тех лет помогали фонды и музеи Северной столицы.
«История нашего музея всецело посвящена тому, чтобы история сохранялась именно в подлинном виде, мы формируем понятие доказательной истории. Сегодня эта работа выражается и в научно-практических семинарах, и в конференциях, и выездных мероприятиях научно-практического характера», — рассказала Елена Лезик, директор Музея обороны и блокады Ленинграда.
По итогам семи судебных заседаний выяснилось, что жертвами блокады стали больше миллиона человек. Это значительно превышает предыдущие оценки. Особое право голоса на слушаниях было у свидетелей войны. Одна из них, Елена Тихомирова, руководитель общественной организации «Жители блокадного Ленинграда». Когда немцы окружили город, ей было семь лет.
«Самое страшное уже наступило, когда наступили холода. С октября стали уменьшаться нормы хлеба. Тепла как такового не было, у нас все стекла вылетели, какие-то тюфяки в окна воткнули — ну и что. На улице до 36 доходили тогда морозы», — рассказала Елена Тихомирова, председатель Санкт-Петербургской общественной организации «Жители блокадного Ленинграда».
О том, как это было, рассказывает и сам город. Например, квартиры, где мучительный голод и холод переживали, сплотившись, ленинградцы. История здесь — это сами предметы. Будь-то мебель, ёлочная игрушка, мыльница или противогаз. Как жила, а скорее выживала, семья преподавателя Технологического института Александра Агте, рассказывают в этом музее в Большом Казачьем переулке. Пространство воссоздали до мелочей.
В крохотной комнате ютились четыре человека, сложно себе это представить. Спали жильцы под потолком, на антресоли. От суровых холодов берегла печь-буржуйка. С тех времен здесь даже сохранилось несколько поленьев.
Все эти предметы подлинные и в хорошем состоянии. Взять, например, аккуратные ботинки с мехом. Такая обувь не давала промерзнуть до костей даже в минус 20.
«Какие-то вещи, которые здесь хранятся, кажутся немузейными. Металлические кружки, вёдра. Но собранные вместе, они сразу дают представление о времени, о том, что вся жизнь семьи была в этой комнате. Здесь и готовили еду, и умывались, других помещений не было», — рассказала Ирина Осипова, старший научный сотрудник музея «Разночинный Петербург».
Наряду с задачей истребить мирное население немецкие войска пытались разрушить культурный пласт города. Сожгли и разграбили дворцы и парки, похитили более ста тысяч музейных экспонатов. Но когда небо пронзали огни прожекторов, а из репродуктора звучал голос блокадного диктора: «Граждане, воздушная тревога!», ленинградцы жили, несмотря ни на что.
