«Никогда и никому не отказывать в помощи». Профессиональный и жизненный принцип Михаила Соловьева определил память о тяжелых испытаниях во времена голодной блокады. Выдающийся хирург, заслуженный деятель науки почти 70 лет посвятил работе Первому медицинскому университету. А свои воспоминания о войне для правнуков сохранил в книгах.

Известие о том, что началась война, семью Соловьевых застало во время отдыха на даче. Пятилетний Миша на всю жизнь запомнил, как ходил в соседний поселок, смотреть на воронку от первой разоравшейся бомбы, а потом — и на первого пойманного диверсанта. Взрослые, говорит, не сразу поверили в надвигающуюся опасность. Владелец дачного дома даже просил его отца не прерывать отдых, не возвращаться в Ленинград.

Отец записался в народное ополчение, сражался на Лужском рубеже, был ранен. Мать работала. Благодаря ей, считает Михаил Михайлович, он и выжил. Предвидя голод, она закупала продукты впрок, а еще заквасила капустные листья и кочерыжки, которые собрала на разбомбленном колхозном поле. Потом семья варила щи.

Самой тяжелой зимой 1941 года в пищу шло все, что можно было достать. Из спрессованного жмыха дуранды и столярного клея делали студень. Однажды тетя принесла замерзшего воробья.

«Мне из этого воробья сварили суп в кастрюле, которая помещалась в нашу голландскую печку. Там было бульона на три дня. И три дня мне давали. И как правило, что-то попадалось, косточка. Такой вкусный суп. И у меня осталось впечатление, что вкуснейшая еда – суп», – поделился воспоминаниями хирург.

Навсегда в памяти остался и вкус шпротов – настоящего деликатеса по тем временам. Мама берегла банку консервов и открыла только на день рождения маленького Миши. Настоящим чудом стала и конфета «Мишка на Севере», которую случайно обнаружили в елочных игрушках, когда решили украсить комнату к новому, 1942 году. С тех пор на столе в семье Соловьевых всегда есть эти конфеты.

Не падать духом помогало радио, где передавали песни по заказу красноармейцев, звучали стихи и сказки. Дети, как и взрослые, верили, что когда-нибудь блокада закончится, а вместе с ней и лишения. Летом 1942 года удалось, наконец, эвакуироваться по Ладожскому озеру, под обстрелом «мессершмиттов».

«Нам повезло. В нас попадания не было. А вот особенно впереди идущие катера там были и убытие, и раненые. Сзади тоже были», – рассказал Михаил Соловьев.

Воспоминания о блокаде – в книгах, которые мужчина написал для правнуков. А детям передал не только любовь к жизни, но и к медицине. Все трое продолжили династию, стали врачами.