В Первом петербургском государственном медицинском университете им. Павлова открылась выставка «От бинта до скальпеля».

К названию, по примеру голливудских блокбастеров, можно было бы прибавить «Начало». Потому что посвящена экспозиция особенностям полярной медицины на первых дрейфующих станциях, то есть считаем с легендарных папанинцев –1937 год. В их экипаже, кстати, врача не было совсем, потом медиков включили в штат. И за полтора десятка лет – большой скачок – как с точки зрения оснащения, так и с точки зрения квалификации медиков.

Михаил Воронцов изнутри знаком не только с нюансами полярных экспедиций, но и со многими их участниками. А сегодня анестезиолог-реаниматолог вертолетной бригады Национальной Службы санитарной авиации России рассказывает студентам первого меда о своих арктических приключениях так, будь-то это была легкая прогулка.

На самом деле длинный путь в ледяную пустыню для него начался на втором году клинической ординатуры, когда в тишине конференц-зала повис вопрос заведующего отделением: «кто хочет на полюс?!».

«И тут с задних рядов чей-то робкий голос: «я хочу».. оказалось мой», – рассказал Михаил Воронцов.

После первого раза сказал себе: «больше никогда», но когда позвали, сорвался и полетел. Снова и снова. Он 39-й «полярный доктор» в генеалогическом древе представителей профессии, причастных ледяным дрейфам, корни которого растут из 1937 года.

Первым был Петр Ширшов. И справедливости ради надо сказать, что врачом он не был. Гидробиолог знаменитой папанинской четверки стал медиком не по призванию, а по жребию. Просто кому-то надо было впрягаться в эту лямку. Коммунист Ширшов подошел к делу со всей ответственностью, прошел ускоренные курсы и получил аттестат «медсестры». Не лишенные чувства юмора папанинцы позже над этим фактом не раз подтрунивали. Начальник экспедиции в своем дневнике писал: «Петровича называем уважительно «доктор», но на всякий случай стараемся не болеть».

О том, что в качестве терапии папанинцы предпочитали принимать юмор, есть масса свидетельств. Вот, например, воспоминания радиста Кренкеля, который описывает историю, когда случилось заболеть самому доктору Ширшову:
«Недавно Ширшову ставили банки. Пахло горелым спальным мешком. Благодарные за развлечение зрители не скупились на советы. Время прошло весело и пациент исцелился главным образом…смехом».

Впрочем, в истории полярной медицины не мало случаев, когда совсем уж не до смеха. Один из таких произошел в 1961 году. Тогда тоже заболел доктор.

У хирурга Антарктической экспедиции Леонида Рогозова случилось воспаление червеобразного отростка слепой кишки. Проще говоря – аппендицит. Никто кроме самого Рогозова вырезать его не мог. И он вырезал. Сам у себя. Глядя в зеркало, которое дрожащими руками держал инженер-механик. Об этом после сложат легенды, больше похожие на байки, а Владимир Высоцкий даже напишет песню.

В практике Михаила Воронцова тоже не мало экстремальных случаев. Однажды ему пришлось удалять из пищевода одного из членов экспедиции глубоко застрявшую кость не имея для этого практически никаких инструментов. Они остались на большой земле, поскольку рейс с грузом оборудования отменили из-за плохой погоды. Пришлось применять то, чего всегда в избытке у русского врача – смекалку.

«К оптоволокну на бронхоскопе я пластырем примотал лампочку от лорингоскопа, на лампочку вместо 3 вольт дали 12 через пуско-зарядное устройство, а вместо инструментов в каналы отсоса завели петлю из металлической проволоки, для которой сзади приделали две деревянные ручки. Петельку накинул, затянул и вытащил», – рассказывает Михаил Вороцов.

Время первых априори – время героев. Но всегда готовых к подвигу людей сегодня стараются от подвигов все же уберечь. Строятся аэродромы, во льды уходят современные суда, способные пробиться в самые негостеприимные широты, в безмолвной белой пустыне вырастают города, сравнимые с космическими станциями.

«Арктика сейчас постепенно превращается из зоны подвига, из территории подвига, в территорию работы, в территории новых проектов, территорию карьерного роста. Это большие возможности для молодежи, но и большие вызовы», – сказал председатель комитета Петербурга по делам Арктики Герман Широков.

Но еще большие вызовы стоят перед теми, кто занимается кухней Арктических реформ. И справедливости ради надо сказать, что «полярное меню» готовится с большим вкусом: новым поколениям героев-полярников предложат на первое – комфорт и достаток, а туманы, запах тайги и прочие прелести русского севера – приятный десерт.