Сколько живут на свете произведения Гоголя — столько пытаются провести параллели. Самые яркие — с его знаменитой повестью «Шинель». Знаменитые «все мы вышли…» В момент ее выхода Гоголя правильнее всего сравнить с его современником Лобачевским, добившемся в математике того же, чего Гоголь в литературе – прорыва за пределы поверхностного.
В их мирах параллельные прямые если и не встречаются, то не потому, что не могут, а потому что у них есть другие заботы. В «Шинели» Гоголя они могут встречаться, извиваться, колебаться, именно рябь сюжета составляет суть, а сам сюжет не так уж и важен. Именно про «Шинель» Набоков, пошутил, что разница между комической и космической стороной вещей – в одной свистящей согласной. Релятивизм, о котором если и можно что-то сказать, то лишь в косвенных словах и косных параллелях. Нет более современной основы для театральной постановки. Геометрию спектакля Иосифа Райхельгауза «ШинельПальто» изучал Павел Богданов.
Жанр спектакля обозначен как «диалоги, опера, балет, танцы на льду для драматических артистов». Вадим Жук сочинил стихи и диалоги о трудной доле Акакия Акакиевича и пояснения в прозе, что в этой доле было действительно трудным.
Но главного героя — Башмачкина — на сцене нет. Его хоронят в самом начале. Этот вынужденный режиссерский ход — дань памяти Альберту Филозову, который и репетировал главную роль в этом спектакле Иосифа Райхельгауза.
Оригинальность постановки нуждается в подтверждении во всех проявлениях. А потому едва ли не главную роль играет массовка и хоры, делающие камерную историю Гоголя чрезвычайно многолюдной. Кордебалетом выезжают на офисных стульях, мельтешат на катке. Акакию просто негде уединиться, и если он и страдает, то даже не от обид сослуживцев, а скорее от их назойливости. Получается своеобразное публичное одиночество, так хорошо знакомое современному человеку.
Героя не играет, а обозначает Дмитрий Хоронько – автор музыкальной концепции спектакля, он же и поет целый ряд номеров не вполне от лица Акакия, а как бы размышляя о бедном чиновнике. Сам он ничуть не жалок, не трогателен – тонкий, высокий, в бархатном пиджаке, с лукаво блестящими глазами, с удовольствием солирует с микрофоном в руке. Удивляет ли это? Наверно, да. Но вряд ли шокирует
Об удручающей бедности Акакия из этого спектакля догадаться невозможно. Зато о духовной бедности общества, которое давно предпочитает громкие шоу всем смыслам, спектакль не то что говорит — кричит вполне в духе времени. Вот так вместо «Шинели» появляется то самое «Пальто» из названия. И трагическую историю Гоголя сменяет драма о грустной судьбе офисного служащего, похороненного без сожалений и слез.
