ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:
«Ну, а теперь давайте поговорим о наиболее заметных городских событиях этой недели. И я как петербуржец отметил для себя следующее, мне кажется, очень петербургское событие.

На Петроградской стороне открылась новая точка на карте культурного пространства Санкт-Петербурга. Музей обэриутов. В квартире, где когда-то жил и творил поэт Александр Введенский. Там сегодня представили редкие издания, иммерсивные инсталляции и театральные мини-сцены – всё в духе дерзкого Объединения реального искусства, которое громыхало своими яркими художественными акциями в 20-х годах прошлого века. Сейчас в самой квартире – бывшей огромной коммуналке, выкупленной месяц назад энтузиастами для организации нового музея –  очень даже уютно и интересно.

Кстати, сам поэт Введенский был арестован в 41-м году и умер в эшелоне на этапе в Казань. Был реабилитирован только в 64-м.

Сейчас в Петербурге более 30 музеев-квартир, как частных, так и государственных. И это только самые известные. Например, музей-квартира Михаила Зощенко в Санкт-Петербурге считается самым маленьким музеем-квартирой. Экспозиционная площадь около 45 квадратных метров – две комнаты с постоянной экспозиций. Но для настоящего любителя петербургского наследия эти маленькие музеи-квартиры – это безграничное поприще для увлекательного исследования.

Итак, квартиры, где остановилось время. Они, как машина времени, позволяют путешествовать по эпохам. И увидеть Петербург глазами тех, кто здесь жил. Полина Ганичева продолжит тему».

ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«Вечер. Многоквартирный дом. Обычное дело: в окнах зажигают свет. У кого-то уже наряжена новогодняя ёлка, у кого-то цветы на подоконнике. В общем, обычный двор. Есть только одно «но»: в Петербурге не бывает «просто дворов». Во-первых, вид. Во-вторых, минимум одно из десятков этих окон – особенное. Где был, жил или творил кто-то из великих…»

КВАРТИРА ПОЭТА

Бывшая коммуналка на Съезжинской улице. Адрес известный в литературных кругах. Пару лет назад эту аварийную квартиру расселили и начали – нет, не ремонтировать, а расчищать – слой за слоем. Пока не показались следы жизни и творчества, возможно, самой скандальной и малоизученной литературной группы – ОБЭРИУ. Это музей-квартира адепта реального искусства Александра Введенского.

ЮЛИЯ СЕНИНА, куратор музея ОБЭРИУ:
«Когда мы приступили к расчистке, на этой стене обнаруживали следы розовой краски. По воспоминаниям вдовы Хармса, она пишет, что Хармс как-то разбудил её среди ночи и сказал, что им надо красить печь. И они всю ночь розовой краской красили печь… Поэтому можно предположить, что ему Хармс принёс остатки этой розовой краски».

А вот и его отпечаток, судя по размеру руки. Хармс был самым высоким в компании. Только представьте, в Ленинграде 20-х они отрицают логику и проповедуют абсурд. В этой крошечной комнате репетируют спектакли – расписывают стены сотнями глаз. А сам хозяин живёт в ней как отшельник. С потолком похожим на крышку гроба. В комнате, где стены сужаются до ширины единственного окна. Из мебели только кровать. Стихи пишет на коленке. Буквально.

Одни филологи считают Введенского последователем Пушкина, другие всех ОБЭРИУтов отцами литературы и театра абсурда, но всё это потом, после их смерти. В первой четверти 20-го века всё, что им доступно в советской литературе, это стихи для детей.

Олейникова расстреляли.  Хармс умер в «Крестах». Введенского арестовали в Харькове и этапировали в Казань…

ЮЛИЯ СЕНИНА, куратор музея ОБЭРИУ:
«Уже сидя в вагоне поезда, вырвал листок из тетради и написал письмо своей семье. Сложил его в 12 раз, на обратной стороне написал адрес. Он выбросил его через окно поезда на перрон. И там какой-то прохожий его подобрал и отнёс по адресу. И в этом поезде Введенский умер».

Единственное, что осталось от семьи Введенских из мебели – этот шкаф. Сидя на таком, декламировал свои стихи Хармс. А изнутри появлялся Введенский. Конечно, вряд ли именно из этого…

Но вентиляция для поэта имеется… Шкаф для ОБЭРИУтов и был метафорой искусства. Не чем-то эфемерным, а реальным отдельным предметом. Когда в конце 20-го века о них начали говорить, когда их разрешили публиковать, всем стало ясно: только «шкаф» остался. И будет стоять.

КВАРТИРА КОМПОЗИТОРА

Квартира Андрея Петрова на Петровской набережной, у домика Петра. За роялем дочь композитора и соавтор музыки для «Петербургских тайн» Ольга Петрова. Пусть этот дом можно смело назвать его именем – он был своим для многих звёзд Ленинграда. Музыканты, художники, спортсмены – таксисту не нужен был адрес, говорили просто – «Дворянское гнездо». И он вёз сюда. Если бы не этот дом, и этот вид, мы бы знали совсем другого композитора Андрея Петрова.

ОЛЬГА ПЕТРОВА, дочь композитора, заслуженный деятель искусств:
«Дирижер Симеонов, который жил под нами, он был главный дирижер Кировского (теперь Мариинского) театра. И он говорит: «Андрей Павлович, а ты чего оперы не пишешь?» У него были уже балеты и симфонические сочинения, и музыка для кино. «Вот напиши про Петра I. Домик его тебе под окнами для вдохновения…».

Вот книжный стеллаж. Устроил прямо над дверью. Идею подсмотрел у Шостаковича. Инструментами теперь пользуются дочь и внук. Музея здесь не будет. Семья хочет, чтобы квартира жила. Всё было как при отце. Когда сюда постоянно приезжали режиссёры и артисты, устраивали праздники…

ОЛЬГА ПЕТРОВА, дочь композитора, заслуженный деятель искусств:
«Когда-то его выдвинули на государственную премию. И он её не получил. И он решил, что нужно не переживать, не расстраиваться, а … отметить! Чтобы побольше народу можно было пригласить. И все отмечали дружно и весело неполучение госпремии».

У композитора было особенное чувство юмора. Он шутил: «Меня не станет – не придётся ничего переименовывать». Всё здесь и так имени его. Невозможно себе представить, чтобы у композитора, который писал музыку о Ленинграде, был бы другой адрес вид из окна.

КВАРТИРА САТИРИКА

41 год. ТАСС. Легендарная фотография Дмитрия Шостаковича на крыше консерватории. И такие, окажись рядом корреспондент, были бы сделаны на сотнях зданий Ленинграда. И здесь. На набережной канала Грибоедова, 9. В Писательском доме, где жил сатирик Михаил Зощенко…

ПОЛИНА ГАНИЧЕВА, корреспондент:
«У Зощенко такой фотографии нет, хотя занимался он тем же. Хотел уйти добровольцем на фронт – не взяли по состоянию здоровья. Тогда он вступил в пожарную дружину. Шостакович защищал свой ковчег, а Зощенко свой – писательский. Именно отсюда, с чердака писательского дома, через слуховые окна…».

Он вылезал на крышу и дежурил – тушил зажигалки.

Говоря о Зощенко, невозможно вспомнить одну квартиру. Только в Писательском доме их было три. И каждая как новая страница в личном деле. Вот первая – 5-комнатная… С двумя каминами. Вот последняя – двушка без ванной и газа. В ней сейчас музей. Но была ещё одна, о которой почти не знают… Когда Зощенко и Ахматову исключили из Союза писателей и запретили печатать, роскошная квартира стала бременем. Платить за неё было нечем…

ИВАН ЦЫБИН, режиссёр, телеведущий, житель Писательского дома:
«Одна из его соседок, писательница Вера Казимировна Кетлинская вдруг ни с того ни с сего подбежала к Михаилу Михайловичу и говорит: «Михаил Михайлович, мне вас так жалко. Давайте я вам помогу! Давайте поменяемся квартирами. У вас большая квартира с двумя каминами, у меня квартира поменьше, но на том же этаже рядом. Давайте поменяемся, а я вам разницу в метраже доплачу…». Проходит время – и тишина. Где-то через неделю Зощенко встречает Кетлинскую в парадной и говорит: «Вера Казимировна, вы же обещали…». На что Кетлинская говорит: «Я вам ничего не обещала! Вы вымогатель. Вы из меня вымогаете деньги…». На этом история закончилась. Зощенко потерял свою большую квартиру и не получил ни копейки денег». И каждый квадратный метр таких квартир важнее любого музейного экспоната. Ведь они не о том, где «жил и творил». А о более важном. Что видел из окна? С кем общался? Чем дышал? И о чём жалел? Тот, чье имя написано на табличке…