Еще недавно Михаил был в тюремной больнице – рассказывает его сестра Ольга. Капельницы, таблетки, но никакой специализированной помощи. Лечили всего два месяца. После выписали — в областной больнице коек на всех не хватает.
Ольга, сестра Михаила: «Михаилу в больнице Гааза сделали компьютерную томографию, которая детализировано не показала, есть ли рецидив опухоли мозга. Необходимо сделать МРТ с контрастным веществом. Только после этого врачи-нейрохирурги могут со стопроцентной точностью сказать, есть ли рецидив . И нуждается ли Михаил сегодня в хирургическом лечении».
Но томографа нет ни в тюремной больнице, ни в следственном изоляторе. Как нет и врача-онколога, под наблюдением которого постоянно должен быть Михаил.
Виталий Черкасов, адвокат: «За время пребывания в больнице Гааза мне должного лечения не оказывают. Мне только предоставляют лекарства, которые блокируют приступы эпилепсии. Врачи говорят – нужна операция, но в условиях больницы таких операций не делают. Я испытываю постоянные физические боли как в голове, так и в других органах своего тела».
Этот документ составлен адвокатом со слов осужденного Сергея Иванова. Свой срок он отбывает в тюремной больнице имени Гааза. У Сергея – злокачественная растущая опухоль мозга, ВИЧ-инфекция и гепатит С. Выйти на свободу он должен через год. Но без лечения до этого момента он может просто не дожить. Освободить Сергея раньше в связи с тяжелой болезнью суд отказался.
Виталий Черкасов, адвокат: «С декабря прошлого года я стал оказывать помощь шестерым больным, которые были госпитализированы в больницу имени Гааза. В настоящий момент у меня в изоляции находится трое больных».
За этот год был только один успешный случай. Женщину с последней стадией рака освободили досрочно. Две других так и не дождались подобного решения суда. Их срок не закончился, закончилась жизнь.
В тюремной больнице заключенных с онкологией могут только обезболивать. Условий для лечения здесь нет. Попав сюда, человек с тяжелым диагнозом почти теряет шанс выжить. А, как известно, смерть – как наказание для преступников – в России отменили еще в прошлом веке.
