За время ее существования было всего 4 выпуска – это 4111 человек. Начиная с 70-х, бывшие воспитанники традиционно приезжают к местам службы из разных городов России. О встрече ветеранов в юбилейный год рассказывает Артур Ходырев.

11 утра. Рабочеостровск, Карелия. У причала пришвартован Александр Шабалин. Как и пять лет назад, этот корабль отвезет на Соловки ветеранов-юнг.

В назначенный срок юнги появляются у причала. В этом году их всего 18.Еще в прошлом было 50.

Павел Семенов:&nbsp
«Это красота. Вот мы идем, волны такие, балла три-четыре. Хочется и еще побольше пройти и подальше».

Павел Иванович Семенов – балтиец. Личность на флоте легендарная. Будучи торпедистом на ракетном катере, лично потопил один немецкий эсминец и один десантный корабль. В свои 90 на палубе, которую то и дело окатывает соленой водой, чувствует себя отлично.

– Это, мальчики, привычка. Привычка. У нас на торпедных катерах некоторые и полбалла не выдерживали. Но, бывало, и в 6 попадали.

Соловки встречают ветеранов с оркестром. На причале – командование беломорского флота и дети, проходящие обучение в летней соловецкой школе юнг. Первым делом гости отправляются к памятнику погибшим товарищам.

Для этих стариков флот, школа и морская форма до сих пор значат очень много. Здесь, на Соловках, с 42 по 44 многие из них получили шанс начать жизнь заново. Юнги первого набора почти наполовину состояли из детей, которых эвакуировали из блокадного Ленинграда. Остальные – это те, кто рвался в свои 15 на фронт.

– Мы пришли все оборванные, вшивые. Нас загнали в баню. А потом вышли. Стопочкой форма. Не вся, конечно, по размеру. Надел, сразу важным себя почувствовал, как шкуру сменил.

Гонки на шлюпках. Ещё десять лет назад ветераны гребли сами. Сегодня за веслами матросы с противолодочного корабля, который дежурит в белом море.

День второй. Саватьево – самое важное место для юнги на всем Соловецком архипелаге. Именно здесь они жили, в лесу в 12 км от монастыря. В землянках построенных своими руками.

– До сорока градусов доходили морозы. Привыкли. Начали регулярно топить. Все знали свои места, кто готовит дрова.

Учились там же. За 11 месяцев необходимо было освоить специальность. Учили по девяти направлениям. Спрос был как со взрослых, времени на отдых не оставалось.

– Меня спрашивают, какие самые сильные впечатления. А у нас времени не хватало за впечатления. Мы были заняты. Примерный распорядок – 6 часов утра подъем, потом умываться. Дальше зарядка, а потом учеба.

От землянок, где юнги жили и учились, остались поросшие курганы. Последнюю сохранившуюся, в которую можно было зайти, сожгли туристы. Учебный корпус стоит разрушенный. А вот бывшая столовая восстановлена.

– Утром мы получали 30 г масла, сахар, белый хлеб и чай. И кашу. Не всегда нам хватало, но всегда было лучше, чем на гражданке. Трески было много, камбалы было много. Но треску делали такую не вкусную. Она нам надоела.

Здание столовой восстановлено усилиями церкви. Еще до войны здесь располагался монастырский скит, сейчас часовня, в которую заходят все без исключения.

Моряки, как правило, оптимисты. Но в это раз ветераны с грустью говорят, что они на Соловках, вероятно, в последний раз. Тем обиднее, что перенять их традиции некому. С момента , как школу юнг закрыли, в 52-м, военно-морской флот больше юнг на обучение не набирал. А значит, и других, скорее всего у нас не будет.