«Искусство по своей природе есть одна из форм преувеличения», — писал Оскар Уайльд. Мастерами преувеличений были Сергей Курехин и Тимур Новиков, два революционера, придумавших искусство «Перестройки», две точки притяжения тогдашней ленинградской арт-тусовки. В этом году Новикову могло бы исполниться 60 лет, его день рождения в сентябре.

Но для того, чтобы эту дату отметить, ждать не стали. Вспоминали Новикова в день рождения его друга, «Капитана» Сергея Курехина. 16 июня в Центре современного искусства имени Курехина открылась выставка «В садах Тимура», которую организаторы называют оммажем их дружбе. Вячеслав Резаков продолжит.

Солнышко растопыркой над горизонтами разных цветов, под ними плывет-бежит кораблик, или рыба, да хотя бы и олень. Лапидарно, как на тех, еще конфетных бумажках. А ветошью в лучшем состоянии сейчас побрезгуют мыть полы.

Концертный занавес «Поп-механики», как в прежние годы, позади легендарного утюгона. Выставка Тимура Новикова, одного из демиургов искусства перестройки. Времена, по прошествии их, признанные лихолетьем, мало что оставили по себе, кроме тех, кто превратил в искусство бесшабашную лихость своей молодости.

Вместе с друзьями Новиков вооружился традициями русского авангарда, по большей части переняв замашки буффонады и вампуки. То, что начиналось с безнаказанности гона, постепенно переросло в идейный концептуализм. Не то плакаты, не то знамена. 

Расцвеченный пополам лист простым трафаретом припечатан знаком. Теория семантической перспективы Новикова.

Когда схлынуло упоение свободой, в 1990-х многие авангардисты затрепыхались на мелководье вседозволенности. Новиков неожиданно объявил себя неоклассицистом. Странным был этот классицизм и эта красота на грани пошлости. Текстильно-фотографические коллажи, где, скажем, в цветастое китайское покрывало помещалась фотография античной скульптуры. И вот из вязи весь в блестяшках виднеется Аполлон в Китае. Или Людвиг Баварский. Но «страннее» всего было отношение к работам самого Новикова: абсолютно серьезное. До сих пор немногие готовы признать, что художник, сделавший себе имя мастера китча и мистификации, с ног на голову перевернул мировоззрение.

Интерпретации творчества художника можно переливать по всякому, что и делают в проспектах музейных экспозиций по всему миру. Одна всегда остается убедительной, как ни крути: высшая подлинность искусства — честно запечатленное время, его волнение, ознобный дух.

Перед сегодняшним зрителем Тимур Новиков предстает, как и многие художники до него. Нет андеграунда, нонконформизма, само современное искусство качается в зыбком мареве, и он – его хрестоматийный образец. Начав опровергателем пафоса, разлагая устои, он даже успел спохватиться, пожалев об утраченных с его руки шедеврах. Вряд ли всерьез, да теперь и не важно.