Фантастическое зрелище. Не то чтобы в восторженном, просто в описательном смысле. Так сходу и не разберешь, что на этой сцене настоящее, а кто здесь нарисованный. Не говоря о материале, взятом за основу постановки «имя Иеронима Босха». 

Не столько художник, сколько обобщений образ его картин. Полулунные пейзажи, наполненные диковинными сооружениями и диковатыми компаниями людей и существ странного вида, странно одетых и проделывающих друг с другом вещи невероятные. Даже для циркачей. При том, что написаны были полтысячи лет назад. Одна большая загадка — что же это все значит? 

Спектакль имитирует «научнистую» лекцию по этому вопросу. Профессор прокручивает перед глазами зрителей тревожные и чувственные образы его сложносочиненных картин, укрупняясь на деталях, которые оживают, предлагая неожиданную и яркую художественную разгадку.

ЭМИЛЬ МАТЮ, актер:
«Однозначного ответа нет. Босх затрагивал такие вещи, как поток сознания, подсознания, чувства — сложные понятия, для которых просто придуманы слова. Потому что мы хотя, например, и понимаем, что такое подсознание, но не можем выразить. Мы же просто создаем действие, в котором каждый из картинок может собрать свой пазл».

В целом Босха объясняют довольно просто. Как Сальвадор Дали и Джим Моррисон, он принимал наркотики и исследовал глубины подсознания. Досужие домыслы всегда кажутся очевидным. Настолько же убедительным во времена Босха казался шепоток соседей за его спиной: дескать, этот грешник уже побывал в аду.

На натуре. Вот – вам. И дело не в том, что современники Босха верили в подобные сюжеты. Они в принципе приучены мыслить аллегориями. Рыцарские гербы и алхимические штудии — все выражалось художественными образами. В их переплетения облекали приключения научной мысли и политическую риторику. Известный триптих «Сад земных наслаждений» — яркий тому пример, и он стал главным в этой постановке. Кончено, циркачей из всех трактовок больше всего интересовали самые выразительные и эмоциональные.

ВЛАДИМИР АМИГО, актер:
«Главная сложность была понять, как движется персонаж, неподвижное изображение с картины. Сделать это так, чтобы это было убедительно. Гармонично соединить живое тело, скажем с моей маской инфернального шута, чтобы это был не просто дымящийся гигантский клюв, а коварный и злой посланник ада». 

Сама загадка Босха заключается в том, что мы не понимаем его, так же, как он бы никогда не понял нас. Нас разделают века, нам кажутся страшноватыми его картины, его ужаснули бы наши взгляды на жизнь. В своих сюжетах он писал, что смерть — далеко не самое страшное, что может случится с человеком. Кто в это верит сейчас? И, напротив, он не счел бы столь прекрасной нашу любовь. 

Великолепный лирический дуэт акробатов. Ключ святого Петра от Рая. Мужчина в нем тянет руки к лону вод и женщине, прекрасной и земной. Для Босха это — страшный сюжет. Ключ, подходящий к множеству дверей, один оборот открывает «сад земных наслаждений» и навсегда запирает врата града небесного.